Слово лаулья имеет значения “беспокойство”, “алчность” или “желание”. Известны два вида беспокойств — беспокойство ума и беспокойство разума. Одно из свойств ума, или читты, состоит в том, чтобы откликаться на запросы органов чувств. Когда ум исполняет их указания и сосредоточивается на каком-либо объекте, живое существо испытывает привязанность или отвращение. По этой причине различают два вида беспокойств ума — волнение вследствие привязанности и волнение, вызванное отвращением. В “Бхагавад-гите” (2.67)сказано:
индрийа̄н̣а̄м̇ хи чарата̄м̇ йан мано ‘нувидхӣйате
тад асйа харати праджн̃а̄м̇ ва̄йур на̄вам ива̄мбхаси
“Как сильный ветер уносит корабль прочь по водам, так и у того, чьи чувства блуждают: увлеченный ими, ум уносит прочь его разум”. Также, в “Бхагавад-гите” (3.34) указывается:
индрийасйендрийасйа̄ртхе ра̄га-двеш̣ау вйавастхитау
тайор на ваш́ам а̄гаччхет тау хй асйа парипантхинау
“Есть средства управлять влечением и отвращением, исходящим от чувств и объектов чувств. Не следует быть во власти влечения и отвращения: это — камни преткновения на пути к самоосознанию”. Подчинить себе лаулью, проявляющуюся в виде взволнованности ума, возможно, найдя прибежище у богини Бхактидеви. И наставление Бхактидеви состоит в следущем: в случае, если причина беспокойств кроется в жажде мирских наслаждений, и эти беспокойства стали главным препятствием в практике преданного служения, вся деятельность чувств должна быть согласована со служением Господу, а привязанность к наслаждению чувств следует преобразовать в привязанность к Господу. При этом ум вайшнава сосредоточен на преданном служении и находит убежище в этой благотворной привязанности. Глаза, уши, нос, язык и осязание известны как чувства познания; руки, ноги, анус и прочие органы — это действующие чувства. Когда объекты всех этих чувств ассоциируются с чувством преданности, ум бхакты сосредоточен на Господе. Вкус, форма, запах, осязательные ощущения и звук есть объекты чувств; нам следует пробудить в себе чувство преданности, связанное со всеми ими, и наслаждаться этим чувством — в этом случае наше преданное служение будет развиваться. Что же до отвращения, то его следует направить на объекты, неблагоприятные для преданного служения; а привязанность следует обратить к благоприятным. До тех же пор, пока мы не победим в себе беспокойство разума, как мы сможем умиротворить ум? С прекращением беспокойств разума ум способен, опираясь на его силу, управлять своим влечением и отвращением.
Разум есть способность человека различать между хорошими и дурными наклонностями; и разум бывает двух типов — сосредоточенный и рассеянный, “многоветвистый”. Существует лишь один тип сосредоточенного разума и бесконечное множество видов “многоветвистого”. Как сказано в “Бхагавад-гите” (2.41):
вйаваса̄йа̄тмика̄ буддхир экеха куру-нандана
баху-ш́а̄кха̄ хй ананта̄ш́ ча буддхайо ‘вйаваса̄йина̄м
“Вставшие на духовный путь тверды в намерениях, и цель их единственна. О любимый сын Куру, многоветвист разум нерешительных”. Беспокойства, связанные с вожделением, с желанием достичь небесных планет, с напряженной работой ради большего наслаждения и богатства, так же как и неверие в духовный мир, возникают в многоветвистом разуме рассеянных, забывших об истинной цели людей. Вот почему в “Бхагавад-гите” (2.44) говорится:
бхогаиш́варйа-прасакта̄на̄м̇ тайа̄пахр̣та-четаса̄м
вйаваса̄йа̄тмика̄ буддхих̣ сама̄дхау на видхӣйате
“Ум людей, чрезмерно привязанных к материальным наслаждениям и мирскому изобилию — людей, обманутых ими, не в силах всецело сосредоточиться на преданном служении Всевышнему”. Сумевшие же сосредоточить свой разум в самадхи вышли за пределы мирского и обладают устойчивым, уравновешенным умом. “Бхагавад-гита” (2.55-56) так описывает их качества:
праджаха̄ти йада̄ ка̄ма̄н сарва̄н па̄ртха мано-гата̄н
а̄тманй эва̄тмана̄ туш̣т̣ах̣ стхита-праджн̃ас тадочйате
дух̣кхеш̣в анудвигна-мана̄х̣ сукхеш̣у вигата-спр̣хах̣
вӣта-ра̄га-бхайа-кродхах̣ стхита-дхӣр мунир учйате
“Всевышний Господь сказал: О Партха, когда человек освобождается от всякого вожделения к мирским радостям, порожденного его заблуждением, и когда его чистый ум находит удовлетворение в своем собственном “я”, о нем говорят: “он пребывает в духовном сознании”. Того, чей ум не обеспокоен среди трех видов бедствий и не ликует в счастье, свободный от привязанности, страха и гнева, называют святым со стойким вниманием”. Эти два стиха “Гиты” позволяют ясно видеть, каким образом нам превозмочь соблазны речи, ума и гнева, что рекомендовано в первом стихе “Шри Упадешамриты”.
Следует понимать, что люди обладают двумя видами разума. Способность различать между полезным и вредным во исполнение запросов ума называется мирским разумом; разум, позволяющий различать между хорошим и дурным по велению души, известен как духовный. Вот почему “Бхагавад-гита” (3.42) сообщает:
индрийа̄н̣и пара̄н̣й а̄хур индрийебхйах̣ парам̇ манах̣
манасас ту пара̄ буддхир йо буддхех̣ паратас ту сах̣
“Действующие чувства выше мертвой материи, а ум выше чувств — ведь чувства действуют по его указаниям; еще выше разум — он свойство души, а поэтому — повелитель ума; еще выше [душа], она выше разума”. Отметим, что лишь находясь во власти ложного эго, разум склоняется к материалистическому, извращенному мировоззрению. Подчиняясь чистому эго, он видит себя как слугу Шри Кришны и всегда остается чист. Вот почему Веды утверждают, что “знающий тело разумен”. Нематериальная душа еще выше, чем разум, поскольку разумность есть лишь одно из качеств души.
Когда живое существо сознает свою суть — видит себя как духовную частицу, лишенную какой бы то ни было скверны, в нем естественным образом проявляется духовное эго, позволяющее ему сознавать себя как слугу Кришны. Именно тогда разум, в его чистой, естественной форме, отвергает материализм и склоняется к духовному мировоззрению. У живого существа уже нет иных желаний, помимо желания служить Кришне; оно отвергает все материальные цели как весьма незначительные. Достигший такого уровня известен как стхита-праджна, духовно утвердившийся, или стхита-дхи, обладающий стойким, уравновешенным умом. Питаемый духовной силой разум становится очень устойчив; направляя ум и сердце, он руководит ими наилучшим образом. Тогда и ум, послушный велениям разума, правильно направляет, соразмеряет всю деятельность чувств, и в процессе восприятия объектов чувств (индриясья артхе) проявляется настроение, благотворное для служения Господу. Это известно как индрия ниграха, власть над чувствами в преданном служении. Какие бы средства ни употреблялись для управления чувствами на путях отреченности или безрадостного, холодного знания, они не в силах привести к настоящему самообладанию. “Бхагавад-гита” (2.59) разъясняет:
виш̣айа̄ винивартанте нира̄ха̄расйа дехинах̣
раса-варджам̇ расо ‘пй асйа парам̇ др̣ш̣т̣ва̄ нивартате
“Воплощенную душу можно ограничить в наслаждениях, но она не утратит стремления к объектам чувств. А с постижением высшего вкуса она утрачивает вкус к прежнему, утверждаясь в духовном сознании”. В этом и состоит действительная власть над чувствами. Следует одухотворить чувства и управлять ими посредством ума, и следует одухотворить ум и управлять им посредством разума. Тем самым человек побеждает лаулью, проявляющуюся в виде волнений ума и разума. Когда разум обеспокоен, ум не может сосредоточиться. Взволнованный разум порой блуждает в области кармы, порой — в йоге, временами — в бесплодной отреченности, а иногда склоняется к бесчувственному, холодному знанию. “Шримад-Бхагаватам” (11.20.32-34) советует, как избавиться от беспокойств и сосредоточить разум на бхакти:
йат кармабхир йат тапаса̄ джн̃а̄на-ваира̄гйаташ́ ча йат
йогена да̄ма-дхармен̣а ш́рейобхир итараир апи
сарвам̇ мад-бхакти-йогена мад-бхакто лабхате ‘н̃джаса̄
сварга̄паваргам̇ мад-дха̄ма катхан̃чид йади ван̃чхати
на кин̃чит са̄дхаво дхӣра̄ бхакта̄ хй эка̄нтино мама
ван̃чхантй апи майа̄ даттам̇ каивалйам апунар-бхавам
“Все достигаемое работой ради грядущей выгоды, подвижничеством, знанием, отреченностью, приобщением к тайным силам йоги, раздачей даров, соблюдением религиозных обрядов и любым иным само-совершенствованием, с легкостью достигает Мой преданный путем служения, исполненного любви. Желает ли бхакта подняться на небеса, стремится ли он к освобождению или пребыванию в Моей обители, он без труда получает такие благословения. Преданные Мне святы в поведении и обладают глубокой мудростью, а потому всецело посвящают себя Мне, не стремясь ни к чему, помимо Меня. Воистину, если бы Я даже предложил им свободу от смертей и рождений, они не ответили бы согласием — им свойственно наслаждаться служением Мне”.
Обдумав все вышесказанное, воспитывающим в себе преданность следует избавиться от лаульи в форме волнений и неумиротворенности, достигнув глубокого внутреннего равновесия в преданном служении.
Другое значение слова лаулья — “алчность”. Если алчность влечет человека к чему-то материальному, как может он стремиться к Кришне? Алчность следует всегда направлять к служению Кришне, и так следует победить алчное стремление к мирским наслаждениям. Вот почему сказано, что людям, подвластным вожделению и жадности, посредством йоги (начинающейся со стадии ямы) не достичь той чистоты, какую они обретут путем служения Кришне. Как указано в “Шримад-Бхагаватам” (1.6.36):
йама̄дибхир йога-патхаих̣ ка̄ма-лобха-хато мухух̣
мукунда-севайа̄ йадват татха̄тма̄ддха̄ на ш́а̄мйати
“Правда, что практикуя удержание чувств по системе йоги, можно избавиться от тревог, порожденных вожделением и алчностью, но одного воздержания мало для удовлетворенности души, ведь такое [удовлетворение] черпают в преданном служении Господу”; ш́амо ман-ниш̣т̣хата̄ буддхех —”погруженность разума в Меня создает внутреннее равновесие” (Бхаг., 11.19.36). С развитием стремления к служению Кришне, служению вайшнавам и воспеванию святых имен, человек уже не питает жадности к чему-либо иному, низшему, материальному. Весьма удачлив тот, кто стал “жадным” при виде служения, возносимого Кришне враджаваси; благодаря такой “жадности” восходят на уровень рага-бхакти. Мирская жадность исчезает в той мере, в какой человек развил устремленность к служению рагатмика. При излишнем влечении к вкусной еде и напиткам, сну, курению или вину, преданность уменьшается, алчное же стремление к вину, богатству и женщинам — дальше всего от принципов преданности; ищущим чистого преданного служения следует тщательно избегать всего этого. Весьма недостойно стремиться к чему бы то ни было — будь это благоприятное или греховное, — если это не связано Кришной: лишь страстное стремление к тому, что связано с Кришной, есть истинная причина всего благого. “Шримад-Бхагаватам” (1.1.19) так говорит о страстном стремлении махаджанов к беседам о Кришне:
вайам̇ ту на витр̣пйа̄ма уттама-ш́лока-викраме
йач-чхр̣н̣вата̄м̇ раса-джн̃а̄на̄м̇ сва̄ду сва̄ду паде паде
“Мы никогда не устанем слушать о чудесных деяниях Господа, прославляемого во множестве гимнов и молитв. Узнавшие вкус нематериальных взаимоотношений каждый миг наслаждаются рассказами о Его деяниях”. Иное название для страстного стремления к чему-то, связанному с Кришной, есть адара — почтение, уважение. Впоследствии мы обсудим это подробнее.
Еще одно значение слова лаулья — “желание”. Известны два вида желаний — жажда мирских наслажденийи мечта об освобождении. Человек не может практиковать преданное служение, если он не свободен от этих двух устремлений. Шрила Рупа Госвами писал в “Бхакти-расамрита-синдху” (1.2.15):
бхукти-мукти-спр̣ха̄ йа̄ват пиш́а̄чӣ хр̣ди вартате
та̄вад бхакти-сукхасйа̄тра катхам абхйудайо бхавет
“Есть две ведьмы, подстерегающие человека, подобно злым духам — бездуховное желание насладитьсяматериальным миром и стремление освободиться от всех материальных уз. Как испытать духовное блаженство, пока в сердце живут эти ведьмы? До тех пор, пока сердце дает им приют, не вкусить духовного счастья преданного служения”.
Известны два вида материальных наслаждений — земные и небесные. Деньги, женщины, дети и обилие прочих земных благ, власть над царством, победа над врагами, прекрасная пища и отличный сон, общение с женщинами ради чувственных наслаждений, рождение в хорошей семье и тому подобные радости относятся к земным удовольствиям. Достижение небес и вкушение там нектара, так же как и утонченные материальные наслаждения в условиях полной свободы от старости, известны как небесные наслаждения. Тот, чье сердце исполнено желания наслаждаться, не может самоотверженно поклоняться Кришне. Отсюда видно, что неискорененное желание наслаждений существенно затрудняет прогресс в преданном служении. В этой связи отметим следующее: если материальные удовольствия полезны преданному служению, то домохозяева не совершат греха, если насладятся ими. В данном случае все эти удовольствия — не просто удовольствия; скорее, это средства развития преданности. В “Шримад-Бхагаватам” (1.2.9-10) сказано:
дхармасйа хй а̄паваргйасйа на̄ртхо ‘ртха̄йопакалпате
на̄ртхасйа дхармаика̄нтасйа ка̄мо ла̄бха̄йа хи смр̣тах̣
ка̄масйа нендрийа-прӣтир ла̄бхо джӣвета йа̄вата̄
джӣвасйа таттва-джиджн̃а̄са̄ на̄ртхо йаш́ чеха кармабхих̣
“Несомненно, все занятия человека предназначены всецело избавить его от тягот мирского существования; никогда не следует предаваться им их ради мирских достижений. И по словам мудрецов, человеку, который служит Высшему, никогда не следует использовать мирское богатство для усиления физических наслаждений. Главные желания не должны относиться к услаждению чувств; следует желать лишь здоровой жизни и безопасности — ведь жизнь человека служит поиску Абсолютной Истины. Ничто иное не достойно быть целью его трудов”. Иное название для дхармы, главного служения человека, есть юкта-вайрагья.
Следует отказаться от стремления к освобождению. Известны пять видов освобождения: салокья — пребывание в одном мире с Господом, саршти — обладание тем же богатством, что и Он, самипья — личное общение с Ним, сарупья — обладание тем же внешним обликом, и саюджья — единство, слияние с Богом. Саюджья, освобождение в форме слияния с Господом, полностью отвергается вайшнавами, идущими по пути преданного служения. Хотя салокья, саршти, самипья и сарупья и лишены стремления к личному наслаждению, даже они признаны нежелательными. Как только живое существо, силой преданности, освобождается от материальных уз, оно тут же обретает освобождение, но это освобождение — отнюдь не главный плод бхакти. Чистая любовь к Кришне, обретаемая свободными душами — вот лучший из плодов садханы-бхакти; здесь уместно вспомнить слова Шри Сарвабхаумы Бхаттачарьи, приводимые «“Чайтанья-чаритамритой” (Мадхья, 6.267-269):
“са̄локйа̄ди” ча̄ри йади хайа сева̄-двара
табу када̄чит бхакта каре ан̇гӣка̄ра
“са̄йуджйа” ш́уните бхактера хайа гхр̣н̣а̄-бхайа
нарака ван̃чхайе, табу са̄йуджйа на̄ лайа
брахме, ӣш́варе са̄йуджйа дуи та’прака̄ра
брахма-са̄йуджйа хаите ӣш́вара-са̄йуджйа дхикка̄ра
“Если чистый преданный Бога может услужить Всевышнему Господу, он порой согласен на освобождение салокья, сарупья, самипья или саршти, но никогда — на саюджья-мукти. Чистый преданный не хочет даже слышать о саюджье, при упоминании о нем исполняясь отвращением и страхом. Чистый преданный Господа скорее избрал бы ад, чем растворение в сиянии Господа. Есть два вида саюджья-мукти — растворение в сиянии Брахмана и растворение в теле Господа, и второе еще ужасней первого”.
Смысл всего сказанного в том, что освобождение преданного, в форме свободы от мирских уз, легко достигается по воле Кришны. Вот почему не следует осквернять собственными желаниями свое стремление к преданному служению.
Тщательно избегать мирской лаульи — одна из важнейших обязанностей вайшнава, развивающего преданность.