«Чалара патхе». Шрила Б. С. Говинда Дев-Госвами Махарадж. 16 сентября 1955 года | “Chalara Pathe.” Srila B. S. Govinda Dev-Goswami Maharaj. 16 September 1955


Russian

Шрила Бхакти Сундар Говинда Дев-Госвами Махарадж

Чалара патхе

http://www.gaudiyadarshan.ru/features/arkhiv/chalara-patkhe.html

Трансцендентный юмор Шрилы Гурудева

 

Чалара патхе
На пути

Перевод на русский язык (с английского) оригинальной бенгальской статьи,
опубликованной в журнале «Шри Гаудия-даршан»,
в томе первом, выпуске втором, 16 сентября 1955 года
и
в томе первом, выпуске восьмом, 11 марта 1956 года.

 

Была суббота. Я возвращался домой из Калькутты в обществе друга на пятичасовом поезде. Другие пассажиры, подобные мне, влача тела, усталые после целого дня работы, заходили в вагон, улыбаясь и радуясь возвращению домой. На поезд в Катву собралась большая толпа.

Мы, два друга, заняли места в одном из купе; в надежде найти отдых усталым сердцам, изнемогшим в гуще монотонной и жесткой атмосферы Калькутты, мы уселись, облегченно вздыхая. В этот момент несколько джентльменов проложили себе путь сквозь толпу и вошли в наше отделение. Хотя все они были приблизительно одного возраста, мы подумали, что одному из них может быть за пятьдесят. Все же его никак нельзя было назвать стариком. Несмотря на годы, его речи выдавали в нем сохраненную им юношескую живость ума.

Как бы там ни было, мы увидели, что, как только джентльмен сел в поезд, он сразу же встретил двух юных садху. На его лице было такое выражение, словно он нашел нечто потрясающее. Он расчистил себе место рядом с садху и посмотрел на своих спутников так, словно только что обнаружил нечто очень вкусное.

Он обратился к юношам:

— Я говорю, мой дорогой Гауранга! Куда вы направляетесь?

Двум юношам было от восемнадцати до двадцати. Уже по их лицам можно было сказать, что они очень счастливы. Следы тревог никогда не касались их лиц; они были очень сияющими и радостными. Старший с легкой улыбкой мягко сказал: — Да, господин, мы на пути домой.

— Вы возвращаетесь домой? Это хорошо! Очень хорошо! Где этот дом, мой мальчик? Не на той ли земле, откуда твои четки? По крайней мере, на твоей шее можно увидеть свидетельство этому.

Юноша снова улыбнулся и сказал:

— Да, господин! В известном смысле это так. Куда направляетесь вы?

— Я? Вы еще будете ехать, а я сойду в Чандан Нагаре.

Юноша шутливо заметил:

— Почему «вы будете ехать»? Почему бы вам не поехать со мной? Я позабочусь о том, чтобы вы вернулись домой: назад к Богу.

(Свои слова юноша сопроводил мягкой улыбкой.)

Я понял, что юноша не был глупцом; скорее, он был разумным и остроумным. Однако джентльмен тотчас ответил:

— Я не собираюсь становиться Господом Гаурангой, подобно вам! У меня есть жена и дети. Если мы все станем Гаурангой, то творение вашего Господа остановит свое движение. Ха-ха-ха.

(Он смеется.)

Юноша тоже рассмеялся, и мы вместе с ним. Но тут мы увидели, что лицо юноши внезапно стало серьезным, и он ответил:

— Это хорошо! Очень хорошо! Видя вашу послушность, теперь я отчасти могу понять ваше величие. Если люди, подобные вам, не станут отдавать силы тому, чтобы сохранялось творение Господа, то кто станет это делать? Скажите, если вы не против, могу ли я попросить у вас какое-либо доказательство того, что вы храните творение, с древности вплоть до наших дней?

(Лица юношей покраснели.)

В этот момент послышался свисток, возвещающий об отбытии поезда. На этот раз показалось, что джентльмен был несколько огорчен. Мы все смеялись, видя его настроение. Однако юноша на этот раз не смеялся.

Тогда заговорил другой джентльмен — его осанка уже обратила на себя наше внимание (и из его речей мы знали, что он направляется в Калну):

— Зачем вы напрасно тратите время? Лучше задайте брахмачариджи вопрос. Я думаю, что он способен должным образом ответить на ваши вопросы.

Поезд несколько раз дернулся, а затем начал покидать станцию. Постепенно нас стал обвевать ветерок.

После того, как джентльмен произнес свои слова, казалось, что все в поезде испытывали симпатию к двум брахмачари.

Однако старший джентльмен не был человеком благодушным, поэтому он задал другой вопрос (на этот раз несколько более сдержанный).

Старший:

— Хорошо, мой мальчик. Я буду говорить. В семейной жизни нет счастья?

Брахмачари:

— Сэр, что я могу сказать? Я думаю, что вы должны рассказать мне. Я с детства брахмачари и почти ничего не знаю о семейной жизни. Вы единственный, кто в состоянии достойно ответить на этот вопрос. Есть счастье или нет — об этом я могу судить, лишь глядя на всех вас.

Подумайте, вы только что пришли в офис. Там никто не знает, что такое гнет начальника. Вы добираетесь в офис и обратно на этом поезде; сколько счастья в давке всех этих пассажиров — вам, несомненно, не нужно объяснять. А когда вы возвращаетесь домой и тотчас слышите гневные речи из уст жены: «У нас закончился рис, закончился дал, закончилось масло, закончилась соль, у детей нет одежды, у детей нет рубашек», и так далее, то что я могу предположить о масштабах счастья в семейной жизни? Резонно будет допустить, что оно есть, но, возможно, лучше всего ничего не говорить об истинном счастье. Почему вы вообще меня спрашиваете?

Мой друг, все это время хранивший молчание, больше не мог сдерживаться и сказал:

— Не мог бы ты поведать нам об истине, брат?

Брахмачари:

— Ради нашего блага мудрецы (арья риши) поведали об этом в глубокой древности; есть ли необходимость говорить мне? Они отворили двери наших умов и начертали наши мысли своими святыми перьями. Я могу привести пример того, как они это сделали. Пожалуйста, слушайте:

вр̣ддха-ка̄ла а̄ола саба сукха бха̄гала
          пӣд̣а̄-ваш́е ха-ину ка̄тара

сарвендрийа дурбала кш̣ӣн̣а калевара
         бхога̄бха̄ве дух̣кхита антара
джн̃а̄на-лава-хӣна бхакти-расе ван̃чита

(«Шаранагати», 6.3–4)

[«Наступила старость, и все счастье улетучилось. Удрученный болезнью, я стал испытывать страх. Все чувства ослабели, а тело стало изможденным. Снедаемое желанием наслаждения, мое сердце опечалилось. У меня нет и следа знания, и я лишен нектара преданности [Богу]».]

Один из джентльменов обратился к юноше:

— Брахмачариджи! Я очень счастлив встретить вас обоих. Пожалуйста, игнорируйте его замечания.

Он указал на старшего джентльмена и сказал:

— Ему нравится немного пошутить, но сегодня он выбрал ложную мишень. Не обижайтесь на него. Да будет так. Пожалуйста, дайте нам простой совет.

Брахмачари:

— Пожалуйста, примите во внимание то обстоятельство, что в этом поезде собрались люди, которым присущи разные склады ума, поэтому крайне затруднительно для такого незначительного человека [как я] сказать что-либо, не говоря уже о том, чтобы дать совет.

Старший джентльмен:

— Да. Да. Пожалуйста, дайте нам совет. Мы послушаем.

(Он сказал это со вздохом.)

Брахмачари (продолжил):

— Пожалуйста, рассудите дальше, даже если я что-то скажу, сумеете ли вы выслушать? И даже если вы выслушаете, сумеете ли вы понять, проникнуться? И даже если поймете, я не могу ожидать, что вы воплотите эти идеи в жизнь. Все же ваше стремление придало мне энтузиазма, поэтому я предлагаю вам задать вопросы, а я попытаюсь ответить на них так, как смогу.

Джентльмен:

— (Прежде всего), простите мое нетерпение. Хорошо, но, пожалуйста, скажите нам, почему вы покинули дом?

На этот раз с радостью на лице брахмачари мягко улыбнулся и сказал:

— Хотя ваш вопрос очень лаконичен и тактичен, ответ на него потребует времени, поскольку несколько других вопросов заложены в вашем вопросе. Поэтому все вам необходимо терпеливо слушать.

Все:

— Да будет так. Пожалуйста, говори.

Брахмачари, почувствовав некоторый энтузиазм, начал говорить:

— Прежде всего кто я? Необходимо узнать это. Затем я освещу такие явления, как «мой», «дом», «покидаю», «почему» и так далее.

«Кто я?» Как только мы слышим этот вопрос, немедленно на ум приходят слова Шрилы Санатаны Госвами. Вы все, наверное, слышали его имя?

Друг:

— Да. Мы читали о Санатане Госвами в поэме. Она содержит необычайно прекрасный рассказ о том, как Санатана Госвами нашел философский камень, который выбросил под дерево, словно обычный камень. Позже, когда к нему, по указанию Господа Шивы, пришел брахман, моля его о богатстве, Санатана Госвами посоветовал брахману взять камень под деревом. Однако после того, как этот человек взял драгоценный камень, он осознал свою глупость. Он вернулся к стопам Госвами Тхакура, поклонился и сказал:

йе дхане ха-ийа̄ дханӣ ман̣ире на̄ ма̄на муни
                         та̄ха̄ра кха̄ника
ма̄ги а̄ми ната-ш́ире эта бали’ надӣ-нӣре
                        пхелика̄ ма̄н̣ика

[«О, мудрец, сокровище, которое сделало тебя столь богатым, что ты не испытываешь никакого пиетета к философскому камню, — преклоняя голову, я молю тебя о частице этого явления», — с этими словами брахман выкинул камень в воду реки.]

— Какая прекрасная история.

Брахмачари:

— Трудно понять природу великих душ. Хотя сами они освобождены, они демонстрируют многочисленные усилия, направленные на благо обусловленных душ. Шрила Санатана Госвами был очень близким спутником Шримана Махапрабху. Когда Шриман Махапрабху шел во Вриндаван, Шрила Санатана Госвами, ради блага всех душ, отверг пост премьер-министра Хуссейна Шаха, все мирские занятия и свою семейную жизнь — так, словно все это было испражнениями, и пришел к стопам Шримана Махапрабху в Каши. От нашего имени он спросил Шри Чайтаньядева:

ке а̄ми кена а̄ма̄йа джа̄ре та̄па-трайа

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.102)

[«Кто я? Почему я испытываю тройственные страдания?»]

Махапрабху знал о достоинствах Санатаны.

Поэтому Он даже сказал:

саба таттва джа̄на тома̄ра на̄хи та̄па-трайа

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.104)

[«Ты знаешь все и не испытываешь тройственных страданий».]

«Тем не менее ради того, чтобы дать знание широким массам, ты задаешь эти вопросы, поэтому поочередно Я попытаюсь ответить на них. Пожалуйста, слушай».

джӣвера ‘сварӯпа’ хайа кр̣ш̣н̣ера ‘нитйа-да̄са’
кр̣ш̣н̣ера ‘тат̣астха̄-ш́акти’ ‘бхеда̄бхеда-прака̄ш́а’

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.108)

[«По своей природе душа является вечной служанкой Кришны. Душа — пограничная энергия Кришны; проявление Кришны, одновременно отличное от Него и тождественное Ему».]

— Прежде всего мы должны понять, кто мы. В этой связи ты должен будешь услышать еще нечто, поэтому, пожалуйста, прояви немного терпения, поскольку измерение, которое мы обсуждаем, совершенно независимо и является завершенным целым.

Джентльмен смиренно сказал:

— Послушайте, мы не понимаем большую часть священных писаний и тому подобного, и я не думаю, что здесь есть кто-то, заинтересованный в понимании смысла утверждений писаний. Поэтому, насколько возможно, вы должны обучать нас, прибегая к разуму.

Брахмачари:

— Хорошо, я попытаюсь, но, пожалуйста, помните, что невозможно дать определение нашей природе или природе Абсолюта, опираясь на мирской рассудок, знание, разум, ученость или что-то подобное. Тем не менее, чтобы дать вам некоторое представление об этом предмете, я прибегу к помощи основанных на разуме аргументов, которым следовали великие души.

Неожиданно другой джентльмен нарушил свое молчание. Он слушал все это время, но теперь принял роль оратора и сказал:

— Все, что вы скажете, основываясь на разуме или священных писаниях, может вызывать сомнения, если остается дискуссионным предметом, а когда присутствуют сомнения, то однозначно возникнет антитезис. Не имея окончательных заключений, как мы будем слушать мнение Тома, Дика или Гарри?

Брахмачари (мягко улыбаясь):

— Конечно, не будем, но, когда слушаешь вас, то кажется, что вас очень привлекают учебники и аргументы. В любом случае я задам вопрос: скажите, где утверждается, что логикой и аргументацией можно установить природу души и природу Господа? Объекты материального мира могут быть доступны рассудку, но разве вы никогда не слышали, что душу невозможно воспринимать иначе, кроме как органами восприятия самой души? Что произойдет, если мы к уху станем прикладывать микроскоп? Можно ли увидеть с помощью микрофона изображения? Так как же посредством инструмента логики мы можем знать или переживать нечто, выходящее за пределы речи и мысли? Согласно моим представлениям, основанным на священных писаниях, невозможно посредством аргументов познать природу души или Высшей Души. Это утверждения ведических писаний:

йатнена̄па̄дито ’пй артхах̣ куш́алаир анума̄тр̣бхих̣
абхийуктатараир анйаир анйатхаивопапа̄дйате

(«Шри Бхакти-расамрита-синдху», Пурва-вибхага, 1.46)

[«Даже заключение, обстоятельно утвержденное знатоком, может быть опровергнуто кем-то, превосходящим этого знатока своими качествами».]

тарка̄пратиш̣т̣ха̄на̄т

(«Брахма-сутра», 2.1.11)

[«Нет определенности в аргументах».]

ачинтйа̄х̣ кхалу йе бха̄ва̄ на та̄м̇с таркен̣а йоджайет

(«Махабхарата», Бхишма-парва, 5.22)

[«Не анализируй то, что непостижимо посредством аргументации».]

на̄йам а̄тма̄ правачанена лабхйо
на медхайа̄ на бахуна̄ ш́рутена

(«Шри Катха-упанишад», 1.2.23)

[«Высшая Душа не достижима благодаря рассудку, разуму или обширным познаниям».]

на ча̄нйа эко ’пи чирам̇ вичинван

(«Шримад-Бхагаватам», 10.14.29)

[«Без Его милости никто не в силах познать Господа, даже после продолжительных поисков».]

— Существуют многочисленные подобные утверждения в Ведах и других писаниях. Однозначно, я не говорю, что вы все должны слушать речи Тома, Дика и Гарри. Я говорю, что вы должны слушать утверждения Вед и слова всезнающих великих душ.

Я увидел, что джентльмен, разочарованный, был готов заговорить, но предыдущий оратор опередил его:

— Брахмачариджи, у нас мало времени. Через одну станцию нам выходить. Поэтому, пожалуйста, завершите вашу речь. Когда сталкиваются ученые, кажется, что их диспут грозит стать бесконечным.

Брахмачари:

— Хорошо, пожалуйста, выслушайте меня. Прежде всего мы должны понять: это тело, этот ум или что-то еще — кто я? В этой связи есть стих из «Гитопанишад», который поможет нам понять:

индрийа̄н̣и пара̄н̣й а̄хур индрийебхйам̇ парам̇ манах̣
манасас ту пара̄ буддхир йо буддхех̣ паратас ту сах̣

(Шримад Бхагавад-гита, 3.42)

Также:

буддхер а̄тма̄ маха̄н парах̣

(«Шри Катха-упанишад», 1.3.10)

— В теле первостепенной важностью обладают чувства, но если мы их проанализируем, то обнаружим, что чувства являются не более чем слугами ума. Например, человек, ум которого рассеян, не слышит барабан даже тогда, когда бой раздается у него под ухом. Не так ли? Опять же, даже у сумасшедшего есть ум, но, поскольку его разум расстроен, то ум не поддается контролю. У такого человека все дисгармонично, беспорядочно. Таким образом, мы приходим к заключению о том, что разум превосходит [как ум, так и чувства]. Опять же, если даже рассудок не имеет пристанища, основы, света, то он не может стать проявленным или активным. Это душа — духовный свет — самопроявленная истина.

Рассмотрите далее — даже когда все части тела налицо, все тело неподвижно в отсутствие одной части. Сегодня юноша, которого мы всячески боготворим, видя его красоту, качества, знание и разум; не видя которого несколько минут, мы теряем покой — если завтра он умрет, что мы будем делать? Мы не станем хранить тело, к которому были очень привязаны, которое было очень красиво и дорого нам, в доме, но отнесем его прямо в место кремации трупов, чтобы от него избавиться.

Хотя наши сердца разбиты болью, когда мы так поступаем, тем не менее мы это делаем. Почему? Мы знаем очень хорошо, что того, кто обитал в этом теле столь долгое время, кто смеялся и играл с нами, кто бывал не в духе и огорчался из-за нас, больше нет в теле. Он оставил тело, с его чувствами, и теперь тело будет разлагаться.

Таким образом, нам совершенно очевидно, что тело не является личностью; тело — дом, резиденция личности. Личность, в нем жившая, ушла; эта личность — душа, хранящая впечатления своего опыта. Когда душа покидает тело, то последнее, состоящее из земли, воды, огня, воздуха и пространства, является не более чем неодушевленным объектом, лишенным сознания, желания и активности.

 

Примечание:

16 сентября 1955 года Шрила А. Ч. Бхактиведанта Свами Махарадж Прабхупада написал из Нью-Дели следующее письмо Шриле Бхакти Сундару Говинде Дев-Госвами Махараджу:

Мой дорогой Шрипад Говинда Махарадж,

Сегодня утром я получил две копии твоего «Гаудия-даршана» и был очень доволен, видя его обложку. Когда я был в Матхуре, то слышал от Шрипада Кешавы Махараджа и Шрипада Госвами Махараджа, что Его Святейшество Шрипад Шридхар Махарадж собирается публиковать «Гаудия-даршан», и сегодня я держу журнал в руке. Я не могу не предложить твоему святейшеству поздравления, поскольку знаю, что любой результат вызван твоей энергией. Теперь я понимаю, почему Шрипад Шридхар Махарадж пролил на тебя всю свою милость. Он обнаружил в тебе спящую энергию, предназначенную для будущей деятельности, и мы видим, как она должным образом приносит плоды.

Я с большим интересом прочитал твои статьи, особенно ту, что носит название «Чалара патхе». Она не только очень забавна, но и назидательна. В целом в наши дни людей не привлекают одни лишь сухие философские аргументы. Они станут читать статьи, подобные твоей, с большим наслаждением. Судя по этой статье, у тебя есть способности, и со временем ты сможешь стать великим трансцендентным юмористом в искусстве журналистики.

Ты наделен всей полнотой милости твоего божественного наставника, и ты можешь уповать на его благословения в деле твоего дальнейшего прогресса. Я искренне желаю тебе всяческого успеха. Несомненно, сейчас ты принадлежишь к высшему укладу варнашрама-дхармы, но мы не в силах забыть, что ты относишься к разряду наших любимых сыновей. Мы не в силах забыть всю родительскую любовь к тебе, и когда мы видим, что ты во всех отношениях прогрессируешь, то наше сердце радуется.

Я только что написал Шрипаду Госвами Махараджу письмо, в котором сказал ему следующее: «Сегодня мы получили две копии „Гаудия-даршана“ из Матха Шрипада Шридхара Махараджа в Навадвипе. Начало очень хорошее, и я по достоинству ценю усилия Шрипада Махараджа, хотя и слишком поздно об этом говорю. Лучше поздно, чем никогда. У него есть замечательный переводчик в лице юного Говинды Махараджа, и я думаю, что это хорошая попытка».

Твоя поэма, посвященная Вашите, также хороша. Все это демонстрирует, что у тебя хороший такт, и пусть же Бог помогает тебе все больше и больше. Статья Шрипада Шридхара Махараджа, посвященная «Гаудия-даршану», носит философский характер, и, если он пожелает, я могу сам перевести эту статью на английский и опубликовать в «Шри Саджджана-тошани патрике». Я понимаю, что Шрипад сейчас совершает паломничество, и ты можешь сообщить мне его мнение, когда он вернется, или раньше — как тебе будет удобно.

Надеюсь, что у тебя все хорошо. Вриндаван хотел жить в моем обществе, поэтому он приехал сюда из Калькутты, на несколько дней. Где Мадхусудан Махарадж? Пожалуйста, передай мои дандаваты всем вайшнавам. Я желаю всем вам всего доброго.

С любовью, твой
А. Ч. Бхактиведанта




English

Śrīla Bhakti Sundar Govinda Dev-Goswāmī Mahārāj

Chalara Pathe

http://www.gaudiyadarshan.com/posts/chalara-pathe/

Śrīla Gurudev’s transcendental humour

 

Chalāra Pathe
On the Way

Translated into English from the original Bengali article
published in Śrī Gauḍīya Darśan,
Volume 1, Issue 2, 16 September 1955
and
Volume 1, Issue 8, 11 March 1956.

 

It was a Saturday. I was returning home from Kolkata with a friend on the five o’clock afternoon train. The other daily passengers like me, pushing forward their bodies fatigued from a full day of work, were boarding the train in droves and bearing faces smiling with the joy of returning home. There was a big crowd on the train bound for Katwa.

We two friends made and took spaces in one compartment; with the hope of finding a little rest for our weary hearts amidst the monotonously rigid atmosphere of Kolkata, we sat down heaving sighs of relief. Right at that moment, a few gentlemen pushed through the crowd and boarded our compartment. Although they were all about the same age, we thought one of them might be over fifty. Still, we couldn’t say he was an old man by any standard. Although he was elderly, just by hearing him speak it was clear he had not lost his youthful mindset.

Be that as it may, we noticed that as he boarded the train, he immediately discovered two young sādhus. His facial expression was as though he has discovered something tremendous. He then somehow or other made a space beside the two sādhus and cast side a glance towards his companions as though he had just discovered something very tasteful.

Without delay, he then asked the boys, “I say, my dear Gaurāṅga! How far are you going?”

The two boys were about eighteen or twenty. Just by seeing their faces, you could tell they were very happy. No marks of worry had yet arisen on their faces whatsoever; they were very bright and cheerful. The older one, with a slight smile, softly replied, “Yes sir, we are on our way home.”

Elder: “You are going home? That’s good! Very good! Where is that, my boy? Is it in the land of your rosary bag? On your neck at least evidence of that can be seen.”

The boy smiled again and said, “Yes sir! In a way, that is so. Where are you going?”

Elder: “Me? While you are on your way, I will get off at Chandan Nagar.”

The boy jokingly answered, “Why on my way? Why don’t you come with me? I’ll make sure you reach home: back to God, back to home.” (As the boy spoke, he smiled gently.)

I understood that the boy was no fool; rather, he was intelligent and witty. The elder, however, immediately, replied, “I am not going to become Lord Gaurāṅga like you! I have a wife and children! If we all become Gaurāṅga, then your Lord’s creation would come to a complete standstill. Ha ha ha.” (He laughs).

The boy also laughed, and with him we did too. We saw, however, that the boy’s face suddenly became somewhat grave, and he then replied, “That’s good! Very good! Seeing your dutifulness, I am now able to understanding a little something of your greatness. If people like you do not put any energy into the maintenance of the Lord’s creation, then who else will? Tell me, if you don’t mind, may I ask you for any proof that you are preserving the creation up to the present day?” (The boy’s face became flushed.)

At that moment from outside the whistle announcing the train’s departure resounded. This time it seemed the gentleman was a bit crestfallen. We all laughed seeing his mood. The boy, however, did not laugh this time.

With this, another gentleman—previously his poise had attracted our vision (and from his speech we knew he was going to Kalna)—now spoke up, “Why are you uselessly wasting time? Rather, please seriously ask Brahmachārīji a question. I think he is capable of properly answering your questions.”

With a few jerks, our train then started to leave the station. The air also gradually began to brush against us.

After the gentleman spoke, it seemed that everyone in the train became sympathetic towards the two brahmachārīs.

The elder gentleman, however, was not a placable fellow, so he asked another question (this time a little more subdued).

Elder: “I will speak, all right, my boy. Is there no happiness in family life?”

Brahmachārī: “Sir, how can I say? I think you should tell me. I am have been a brahmachārī since I was a boy, and I don’t know much at all about family life. You are the one who can answer this question well. Whether there is happiness or not there I can only guess by looking at you all. Consider, you have just gone to the office. There, no one is unaware of the pressure from the boss. You have to come and go from the office on this train also; how much happiness is there with the pressure of all these passengers—that you certainly do not need to explain. And when you reach home and immediately have to hear the gusts from the mouth of your wife, ‘We are out of rice, we are out of dal, we are out of oil, we are out of salt, the children have no clothes, the children have no shirts’ and so on, then what assumption should I make about the scope of happiness in family life? Guessing also, at any rate, would not be unreasonable, but perhaps not saying anything about real happiness is best. So, why do you ask me at all?”

My friend, who had been silent all this time, could no longer contain himself and said, “Could you tell us a little bit about the real thing, brother?”

Brahmachārī: “For our benefit, the wise sages (āryan ṛṣis) spoke about this long ago; what need is there for me to anything? They opened the doors of our minds and expressed our thoughts with their holy pens. I can give you an example of the way they did this; please listen:

vṛddha-kāla āola saba sukha bhāgala
          pīḍā-vaśe ha-inu kātara

sarvendriya durbala kṣīṇa kalevara
        bhogābhāve duḥkhita antara
jñāna-lava-hīna bhakti-rase vañchita

(Śaraṇāgati: 6.3–4)

[“‘Old age came, and all happiness fled. Fraught with disease, I became afraid. All my senses became weak, and my body became gaunt. For want of enjoyment, my heart became sad. I don’t have a trace of knowledge, and I am deprived of the nectar of devotion.’”]

The gentlemen mentioned previously then personally spoke to the boy, “Brahmachārīji! I am very happy to meet you two. Please ignore his remarks.” He pointed towards the elder gentleman and said, “He likes to have a little fun, but today he has chosen the wrong target. Don’t mind him at all. Let it be, and in a simple way, please give us some advice.”

Brahmachārī: “Please consider, here in this train car there is an assembly of people with many different mentalities, so it is very difficult for an insignificant person like me to say something, let alone give any advice.”

Elder: “Yes. Yes. Please give us some advice. We will listen.” Saying this, he heaved a sigh.

The brahmachārī continued, “Please consider further, even if I say something, will you be able to listen? And even if you listen, will you be able to grasp it, to understand it? And even if you understand it, I cannot expect that you will put it into practice in your own life. Still, your eagerness has made me somewhat enthusiastic, so my suggestion is that you ask some questions, and I will try to answer them as I am able.”

Gentleman: “(First of all,) forgive my impertinence, all right, but please tell us, why have you left home?”

This time, again with a cheerful face, the brahmachārī smiled softly and said, “Although your question is very short and tactful, answering it will take some time as a few other questions are implicit within your question. So, you all will have to listen patiently.”

All: “Be it so. Please speak.”

The brahmachārī, becoming a little enthusiastic, began to speak, “First of all, who am I? This is necessary to know. Then, I will answer the questions of ‘mine’, ‘home’, ‘leaving’, ‘why’ and so on.

“Who am I? As soon as we hear this question, immediately the words of Śrīla Sanātan Goswāmī come to mind. More or less, you have all heard his name?”

Friend: “Yes. We have read about Sanātan Goswāmī in a poem. There, in a very beautiful way, it is described that although Sanātan Goswāmī found a touchstone, he threw it under a tree like an ordinary rock. Later, when a brāhmaṇ came to him on the order of Lord Śiva to pray for wealth, he told the brāhmaṇ to take the touchstone from beneath the tree. After the man took the jewel, however, he could understand his own foolishness; he came back to the feet of the Goswāmī Ṭhākur’s feet, bowed down, and said,

ye dhane ha-iyā dhanī maṇire nā māna muni
                      tāhāra khānika
māgi āmi nata-śire eta bali’ nadī-nīre
                     phelikā māṇika

[“‘O sage, the treasure that made you so rich that you have no regard for a touchstone—bowing my head, I beg you for a fraction of that.” Saying this, the brāhmaṇ threw the touchstone into the water of the river.’]

“It is such a beautiful story.”

Brahmachārī: “The nature of great souls is difficult to understand. Although they themselves are liberated, they show themselves to endeavour in numerous ways for the welfare of the conditioned souls. Śrīla Sanātan Goswāmī was a very dear associate of Śrīman Mahāprabhu. When Śrīman Mahāprabhu went to Vṛndāvan, Śrīla Sanātan Goswāmī, for the welfare of all souls, left his position as the chief minister of Hussein Shah, all other temporary affairs, and his family life as though it were stool and came to the feet of Śrīman Mahāprabhu in Kashi. On our behalf, he asked Śrī Chaitanyadev,

ke āmi kena āmāya jāre tāpa-traya

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.102)

[“‘Who am I? Why do I suffer from the three miseries?’]

“Mahāprabhu knew the special qualifications of Sanātan.

So, even He said,

saba tattva jāna tomāra nāhi tāpa-traya

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.104)

[“‘You know everything, and you do not suffer the three miseries.’]

“‘Still, for the education of people in general, you are asking these questions, so step by step I will answer them. Please listen.

jīvera ‘svarūpa’ haya kṛṣṇera ‘nitya-dāsa’
kṛṣṇera ‘taṭasthā-śakti’ ‘bhedābheda-prakāśa’

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.108)

[“‘The soul is by nature an eternal servant of Kṛṣṇa. The soul is Kṛṣṇa’s marginal energy, a manifestation both different and non-different from Kṛṣṇa.’]

“First, we have to see, who am I? In this regard, you will have to hear something more, so please be a little patient as the plane of the discussion we are engaging in is completely self-contained.”

The gentleman humbly said, “Look, we don’t understand much scripture and all that, and I don’t think there is anyone here who is interested in understanding the purports of scriptural statements. So, as far as possible, you will have to teach us using reason.”

Brahmachārī: “All right, I will try, but please remember that it is not possible to ascertain our nature or the nature of the Absolute with worldly reasoning, argument, knowledge, intelligence, scholarship, or anything of the like. Still, to give you an overview as far as possible, I will take help here from the reasoning followed by the great souls.”

Suddenly, another gentleman broke his silence. He had been listening all this time, but now he took the role of the speaker and said, “Whether you speak based on reasoning or you speak based on scripture, if there is a subject of discussion, then there may be doubts, and when there are doubts, there will certainly be antitheses. So, without sound conclusions, should we listen to the talk of Tom, Dick, and Harry?”

Brahmachārī: (with a gentle smile) “Certainly not, but by hearing your words it seems that you are very fond of textbooks on argument. In any case, I will ask you a question: can you say where is it said that logic and argument can ascertain the nature of the soul and the nature of the Lord? Objects in this material world may be subservient to the faculty of logic, but have you never heard that the soul cannot be perceived by any faculty other than the soul’s own faculty of perception? What happens if we use a microscope with our ears? Can pictures be seen with a microphone? So, how with the instrument of logic can we know or experience something that is beyond the scope of speech and thought? According to my conception based on study of the scriptures, it is not possible to ascertain the soul or Supersoul through argument. These are the statements of Vedic scriptures:

yatnenāpādito ’py arthaḥ kuśalair anumātṛbhiḥ
abhiyuktatarair anyair anyathaivopapādyate

(Śrī Bhakti-rasāmṛta-sindhu: Pūrva-vibhāga, 1.46)

[“‘Even a conclusion carefully established by an expert can be overturned by someone else who is more qualified.’]

tarkāpratiṣṭhānāt

(Brahma-sūtra: 2.1.11)

[“‘There is no certainty in argument.’]

achintyāḥ khalu ye bhāvā na tāṁs tarkeṇa yojayet

(Mahābhārata: Bhīṣma-parva, 5.22)

[“‘Do not analyse that which is inconceivable with argument.’]

nāyam ātmā pravachanena labhyo
na medhayā na bahunā śrutena

(Śrī Kaṭha-upaniṣad: 1.2.23)

[“‘The Supersoul is not attained by reasoning, intelligence, or extensive learning.’]

na chānya eko ’pi chiraṁ vichinvan

(Śrīmad Bhāgavatam: 10.14.29)

[“‘Without His grace, no one can know the Lord, even after searching for a long time.’]

“There are many statements like these in the Vedas and other scriptures. So, I certainly am not saying that you all should listen to the talk of Tom, Dick, and Harry; I am saying that you should listen to the statements of the Vedas and the words of the great souls who are all-knowing.”

I saw that the gentleman, disheartened, was about to speak, but the previous gentleman quickly said, “Brahmachārīji, we have very little time. We have only one more station before we will get off. So, please finish what you have to say; when scholars go at one another, it does not appear that they will ever come to an end.”

Brahmachārī: “Okay, please listen to what I am saying. First, we have to see: this body, or this mind, or something else—what am I? In this regard, there is a verse in the Gītopaniṣad that will help us understand:

indriyāṇi parāṇy āhur indriyebhyaṁ paraṁ manaḥ
manasas tu parā buddhir yo buddheḥ paratas tu saḥ

(Śrīmad Bhagavad-gītā: 3.42)

Also:

buddher ātmā mahān paraḥ

(Śrī Kaṭha-upaniṣad: 1.3.10)

“Within the body, the senses are foremost, but if we analyse this, we will find that the senses are simply servants of the mind as someone who is unmindful does not hear a drum even when it is beaten near their ear. Is it not? Again, even a crazy person has a mind, but because their intelligence is deranged, the powerful mind is not under their control. Everything about them is incoherent—out of order. So, herein the conclusion comes that the intelligence is superior [to both the mind and senses]. Again, if even the intelligence does not have a shelter, a basis, a light, then it cannot become manifest or active. That is the soul—spiritual light—self-manifest truth.

Consider further, even when all the parts of the body are present, the whole body is motionless in the absence of one thing. Today, the boy we greatly adore seeing his beauty, qualities, knowledge, and intelligence, whom today if we do not see for a few moments we cannot remain calm—if he dies tomorrow, then what will we do? Not keeping his body, a thing we were very attached to, which was very beautiful and very dear us, in the house, we take it straight to the cremation ground to obliterate it completely. Even though our heart breaks with grief by doing so, we do it. Why? We well know that he who resided in that body for so long, who laughed and played with us, who sulked and became upset with us, today is no longer there. He has left that body with its senses, and now that body will rot. So, we can clearly understand that the body is not the person; the body is their house, their residence. The person who resided there has left; they are known as the impression-carrying soul. When the soul is not present, the body made of earth, water, fire, air, and space is simply an inanimate object devoid of consciousness, desire, and action.”

 

Note

On 16 September 1955, Śrīla A. C. Bhatkivedānta Swāmī Mahārāj Prabhupād wrote the following letter from New Delhi to Śrīla Bhakti Sundar Govinda Dev-Goswāmī Mahārāj:

My dear Śrīpād Govinda Mahāraj,

This morning I received two copies of your Gauḍīya Darśan, and I was very glad to see its appearance. When I was at Mathurā, I heard from Śrīpād Keśav Mahārāj and so also I heard from Śrīpād Goswāmī Mahārāj that His Holiness Śrīpād Śrīdhar Mahārāj is going to publish Gauḍīya Darśan, and today I find it actually in hand. I cannot but offer my congratulations to your holiness. Because I know if anything has been done, it is due to your energy. I can understand now why Śrīpād Śrīdhar Mahārāj bestowed all his mercy upon you. He rightly found in you some dormant energy for future action, and we can see that it is now fructifying duly.

I have read with great interest your article, especially the one which is named as Chalāra Pathe. It is not only very amusing but also instructive. Simple dry philosophical arguments will not be appealing now-a-days to people in general. They will like to read such articles as written by you with greater relish. In this article, I can find out that you have really some parts, and in time you can become a great transcendental humorist in the art of journalism. You have the complete mercy of your divine master, and you can depend on his blessings for your future improvement. I sincerely wish you all success. Undoubtedly, you are now in the highest order of varṇāśram-dharma, but we cannot forget that you belong to the category of our affectionate sons. We cannot forget all such filial love for you, and when we see that you are improving in all respects, it gladdens our heart.

I have just written a letter to Śrīpād Goswāmī Mahārāj, and in that letter the following statements have been carried to him. The wording is as follows: “This day we have received two copies of Gauḍīya Darśan from Śrīpād Śrīdhar Mahārāj’s Maṭh at Nabadwīp. The starting is very good, and I have quite appreciated the endeavour of Śrīpād Mahārāj although very late. It is better late than never. He has a very good assistant in the person of young Govinda Mahārāj, and I think it is a good attempt.”

Your poem on Vaśitā is also good. All these show that you have good tact, and may God help you more and more. Śrīpād Śrīdhar Mahārāj’s article on Gauḍīya Darśan is philosophical, and if he so desires I can get it translated into English by myself and get it published in the Śrī Sajjana-toṣaṇī Pātrikā. I understand that Śrīpād is now out on pilgrimage, and you can let me know his opinion when he comes back or earlier according to your convenience.

Hope you are well. Vṛndāvan wanted to live with me, and so he has come here from Kolkata just a few days before. Where is Madhusūdan Mahārāj? Please convey my daṇḍavats to all the Vaiṣṇavas. With my regards for you all.

Yours affectionately,
A. C. Bhaktivedānta




←  “This mantram... is service.” Srila B. S. Govinda Dev-Goswami Maharaj. 25 March 2007. Nabadwip Dham, India ·• Архив новостей •· “Worried-ness.” Srila B. S. Govinda Dev-Goswami Maharaj. 26 March 2007. Nabadwip Dham, India  →

Russian

Шрила Бхакти Сундар Говинда Дев-Госвами Махарадж

Чалара патхе

http://www.gaudiyadarshan.ru/features/arkhiv/chalara-patkhe.html

Трансцендентный юмор Шрилы Гурудева

 

Чалара патхе
На пути

Перевод на русский язык (с английского) оригинальной бенгальской статьи,
опубликованной в журнале «Шри Гаудия-даршан»,
в томе первом, выпуске втором, 16 сентября 1955 года
и
в томе первом, выпуске восьмом, 11 марта 1956 года.

 

Была суббота. Я возвращался домой из Калькутты в обществе друга на пятичасовом поезде. Другие пассажиры, подобные мне, влача тела, усталые после целого дня работы, заходили в вагон, улыбаясь и радуясь возвращению домой. На поезд в Катву собралась большая толпа.

Мы, два друга, заняли места в одном из купе; в надежде найти отдых усталым сердцам, изнемогшим в гуще монотонной и жесткой атмосферы Калькутты, мы уселись, облегченно вздыхая. В этот момент несколько джентльменов проложили себе путь сквозь толпу и вошли в наше отделение. Хотя все они были приблизительно одного возраста, мы подумали, что одному из них может быть за пятьдесят. Все же его никак нельзя было назвать стариком. Несмотря на годы, его речи выдавали в нем сохраненную им юношескую живость ума.

Как бы там ни было, мы увидели, что, как только джентльмен сел в поезд, он сразу же встретил двух юных садху. На его лице было такое выражение, словно он нашел нечто потрясающее. Он расчистил себе место рядом с садху и посмотрел на своих спутников так, словно только что обнаружил нечто очень вкусное.

Он обратился к юношам:

— Я говорю, мой дорогой Гауранга! Куда вы направляетесь?

Двум юношам было от восемнадцати до двадцати. Уже по их лицам можно было сказать, что они очень счастливы. Следы тревог никогда не касались их лиц; они были очень сияющими и радостными. Старший с легкой улыбкой мягко сказал: — Да, господин, мы на пути домой.

— Вы возвращаетесь домой? Это хорошо! Очень хорошо! Где этот дом, мой мальчик? Не на той ли земле, откуда твои четки? По крайней мере, на твоей шее можно увидеть свидетельство этому.

Юноша снова улыбнулся и сказал:

— Да, господин! В известном смысле это так. Куда направляетесь вы?

— Я? Вы еще будете ехать, а я сойду в Чандан Нагаре.

Юноша шутливо заметил:

— Почему «вы будете ехать»? Почему бы вам не поехать со мной? Я позабочусь о том, чтобы вы вернулись домой: назад к Богу.

(Свои слова юноша сопроводил мягкой улыбкой.)

Я понял, что юноша не был глупцом; скорее, он был разумным и остроумным. Однако джентльмен тотчас ответил:

— Я не собираюсь становиться Господом Гаурангой, подобно вам! У меня есть жена и дети. Если мы все станем Гаурангой, то творение вашего Господа остановит свое движение. Ха-ха-ха.

(Он смеется.)

Юноша тоже рассмеялся, и мы вместе с ним. Но тут мы увидели, что лицо юноши внезапно стало серьезным, и он ответил:

— Это хорошо! Очень хорошо! Видя вашу послушность, теперь я отчасти могу понять ваше величие. Если люди, подобные вам, не станут отдавать силы тому, чтобы сохранялось творение Господа, то кто станет это делать? Скажите, если вы не против, могу ли я попросить у вас какое-либо доказательство того, что вы храните творение, с древности вплоть до наших дней?

(Лица юношей покраснели.)

В этот момент послышался свисток, возвещающий об отбытии поезда. На этот раз показалось, что джентльмен был несколько огорчен. Мы все смеялись, видя его настроение. Однако юноша на этот раз не смеялся.

Тогда заговорил другой джентльмен — его осанка уже обратила на себя наше внимание (и из его речей мы знали, что он направляется в Калну):

— Зачем вы напрасно тратите время? Лучше задайте брахмачариджи вопрос. Я думаю, что он способен должным образом ответить на ваши вопросы.

Поезд несколько раз дернулся, а затем начал покидать станцию. Постепенно нас стал обвевать ветерок.

После того, как джентльмен произнес свои слова, казалось, что все в поезде испытывали симпатию к двум брахмачари.

Однако старший джентльмен не был человеком благодушным, поэтому он задал другой вопрос (на этот раз несколько более сдержанный).

Старший:

— Хорошо, мой мальчик. Я буду говорить. В семейной жизни нет счастья?

Брахмачари:

— Сэр, что я могу сказать? Я думаю, что вы должны рассказать мне. Я с детства брахмачари и почти ничего не знаю о семейной жизни. Вы единственный, кто в состоянии достойно ответить на этот вопрос. Есть счастье или нет — об этом я могу судить, лишь глядя на всех вас.

Подумайте, вы только что пришли в офис. Там никто не знает, что такое гнет начальника. Вы добираетесь в офис и обратно на этом поезде; сколько счастья в давке всех этих пассажиров — вам, несомненно, не нужно объяснять. А когда вы возвращаетесь домой и тотчас слышите гневные речи из уст жены: «У нас закончился рис, закончился дал, закончилось масло, закончилась соль, у детей нет одежды, у детей нет рубашек», и так далее, то что я могу предположить о масштабах счастья в семейной жизни? Резонно будет допустить, что оно есть, но, возможно, лучше всего ничего не говорить об истинном счастье. Почему вы вообще меня спрашиваете?

Мой друг, все это время хранивший молчание, больше не мог сдерживаться и сказал:

— Не мог бы ты поведать нам об истине, брат?

Брахмачари:

— Ради нашего блага мудрецы (арья риши) поведали об этом в глубокой древности; есть ли необходимость говорить мне? Они отворили двери наших умов и начертали наши мысли своими святыми перьями. Я могу привести пример того, как они это сделали. Пожалуйста, слушайте:

вр̣ддха-ка̄ла а̄ола саба сукха бха̄гала
          пӣд̣а̄-ваш́е ха-ину ка̄тара

сарвендрийа дурбала кш̣ӣн̣а калевара
         бхога̄бха̄ве дух̣кхита антара
джн̃а̄на-лава-хӣна бхакти-расе ван̃чита

(«Шаранагати», 6.3–4)

[«Наступила старость, и все счастье улетучилось. Удрученный болезнью, я стал испытывать страх. Все чувства ослабели, а тело стало изможденным. Снедаемое желанием наслаждения, мое сердце опечалилось. У меня нет и следа знания, и я лишен нектара преданности [Богу]».]

Один из джентльменов обратился к юноше:

— Брахмачариджи! Я очень счастлив встретить вас обоих. Пожалуйста, игнорируйте его замечания.

Он указал на старшего джентльмена и сказал:

— Ему нравится немного пошутить, но сегодня он выбрал ложную мишень. Не обижайтесь на него. Да будет так. Пожалуйста, дайте нам простой совет.

Брахмачари:

— Пожалуйста, примите во внимание то обстоятельство, что в этом поезде собрались люди, которым присущи разные склады ума, поэтому крайне затруднительно для такого незначительного человека [как я] сказать что-либо, не говоря уже о том, чтобы дать совет.

Старший джентльмен:

— Да. Да. Пожалуйста, дайте нам совет. Мы послушаем.

(Он сказал это со вздохом.)

Брахмачари (продолжил):

— Пожалуйста, рассудите дальше, даже если я что-то скажу, сумеете ли вы выслушать? И даже если вы выслушаете, сумеете ли вы понять, проникнуться? И даже если поймете, я не могу ожидать, что вы воплотите эти идеи в жизнь. Все же ваше стремление придало мне энтузиазма, поэтому я предлагаю вам задать вопросы, а я попытаюсь ответить на них так, как смогу.

Джентльмен:

— (Прежде всего), простите мое нетерпение. Хорошо, но, пожалуйста, скажите нам, почему вы покинули дом?

На этот раз с радостью на лице брахмачари мягко улыбнулся и сказал:

— Хотя ваш вопрос очень лаконичен и тактичен, ответ на него потребует времени, поскольку несколько других вопросов заложены в вашем вопросе. Поэтому все вам необходимо терпеливо слушать.

Все:

— Да будет так. Пожалуйста, говори.

Брахмачари, почувствовав некоторый энтузиазм, начал говорить:

— Прежде всего кто я? Необходимо узнать это. Затем я освещу такие явления, как «мой», «дом», «покидаю», «почему» и так далее.

«Кто я?» Как только мы слышим этот вопрос, немедленно на ум приходят слова Шрилы Санатаны Госвами. Вы все, наверное, слышали его имя?

Друг:

— Да. Мы читали о Санатане Госвами в поэме. Она содержит необычайно прекрасный рассказ о том, как Санатана Госвами нашел философский камень, который выбросил под дерево, словно обычный камень. Позже, когда к нему, по указанию Господа Шивы, пришел брахман, моля его о богатстве, Санатана Госвами посоветовал брахману взять камень под деревом. Однако после того, как этот человек взял драгоценный камень, он осознал свою глупость. Он вернулся к стопам Госвами Тхакура, поклонился и сказал:

йе дхане ха-ийа̄ дханӣ ман̣ире на̄ ма̄на муни
                         та̄ха̄ра кха̄ника
ма̄ги а̄ми ната-ш́ире эта бали’ надӣ-нӣре
                        пхелика̄ ма̄н̣ика

[«О, мудрец, сокровище, которое сделало тебя столь богатым, что ты не испытываешь никакого пиетета к философскому камню, — преклоняя голову, я молю тебя о частице этого явления», — с этими словами брахман выкинул камень в воду реки.]

— Какая прекрасная история.

Брахмачари:

— Трудно понять природу великих душ. Хотя сами они освобождены, они демонстрируют многочисленные усилия, направленные на благо обусловленных душ. Шрила Санатана Госвами был очень близким спутником Шримана Махапрабху. Когда Шриман Махапрабху шел во Вриндаван, Шрила Санатана Госвами, ради блага всех душ, отверг пост премьер-министра Хуссейна Шаха, все мирские занятия и свою семейную жизнь — так, словно все это было испражнениями, и пришел к стопам Шримана Махапрабху в Каши. От нашего имени он спросил Шри Чайтаньядева:

ке а̄ми кена а̄ма̄йа джа̄ре та̄па-трайа

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.102)

[«Кто я? Почему я испытываю тройственные страдания?»]

Махапрабху знал о достоинствах Санатаны.

Поэтому Он даже сказал:

саба таттва джа̄на тома̄ра на̄хи та̄па-трайа

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.104)

[«Ты знаешь все и не испытываешь тройственных страданий».]

«Тем не менее ради того, чтобы дать знание широким массам, ты задаешь эти вопросы, поэтому поочередно Я попытаюсь ответить на них. Пожалуйста, слушай».

джӣвера ‘сварӯпа’ хайа кр̣ш̣н̣ера ‘нитйа-да̄са’
кр̣ш̣н̣ера ‘тат̣астха̄-ш́акти’ ‘бхеда̄бхеда-прака̄ш́а’

(«Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 20.108)

[«По своей природе душа является вечной служанкой Кришны. Душа — пограничная энергия Кришны; проявление Кришны, одновременно отличное от Него и тождественное Ему».]

— Прежде всего мы должны понять, кто мы. В этой связи ты должен будешь услышать еще нечто, поэтому, пожалуйста, прояви немного терпения, поскольку измерение, которое мы обсуждаем, совершенно независимо и является завершенным целым.

Джентльмен смиренно сказал:

— Послушайте, мы не понимаем большую часть священных писаний и тому подобного, и я не думаю, что здесь есть кто-то, заинтересованный в понимании смысла утверждений писаний. Поэтому, насколько возможно, вы должны обучать нас, прибегая к разуму.

Брахмачари:

— Хорошо, я попытаюсь, но, пожалуйста, помните, что невозможно дать определение нашей природе или природе Абсолюта, опираясь на мирской рассудок, знание, разум, ученость или что-то подобное. Тем не менее, чтобы дать вам некоторое представление об этом предмете, я прибегу к помощи основанных на разуме аргументов, которым следовали великие души.

Неожиданно другой джентльмен нарушил свое молчание. Он слушал все это время, но теперь принял роль оратора и сказал:

— Все, что вы скажете, основываясь на разуме или священных писаниях, может вызывать сомнения, если остается дискуссионным предметом, а когда присутствуют сомнения, то однозначно возникнет антитезис. Не имея окончательных заключений, как мы будем слушать мнение Тома, Дика или Гарри?

Брахмачари (мягко улыбаясь):

— Конечно, не будем, но, когда слушаешь вас, то кажется, что вас очень привлекают учебники и аргументы. В любом случае я задам вопрос: скажите, где утверждается, что логикой и аргументацией можно установить природу души и природу Господа? Объекты материального мира могут быть доступны рассудку, но разве вы никогда не слышали, что душу невозможно воспринимать иначе, кроме как органами восприятия самой души? Что произойдет, если мы к уху станем прикладывать микроскоп? Можно ли увидеть с помощью микрофона изображения? Так как же посредством инструмента логики мы можем знать или переживать нечто, выходящее за пределы речи и мысли? Согласно моим представлениям, основанным на священных писаниях, невозможно посредством аргументов познать природу души или Высшей Души. Это утверждения ведических писаний:

йатнена̄па̄дито ’пй артхах̣ куш́алаир анума̄тр̣бхих̣
абхийуктатараир анйаир анйатхаивопапа̄дйате

(«Шри Бхакти-расамрита-синдху», Пурва-вибхага, 1.46)

[«Даже заключение, обстоятельно утвержденное знатоком, может быть опровергнуто кем-то, превосходящим этого знатока своими качествами».]

тарка̄пратиш̣т̣ха̄на̄т

(«Брахма-сутра», 2.1.11)

[«Нет определенности в аргументах».]

ачинтйа̄х̣ кхалу йе бха̄ва̄ на та̄м̇с таркен̣а йоджайет

(«Махабхарата», Бхишма-парва, 5.22)

[«Не анализируй то, что непостижимо посредством аргументации».]

на̄йам а̄тма̄ правачанена лабхйо
на медхайа̄ на бахуна̄ ш́рутена

(«Шри Катха-упанишад», 1.2.23)

[«Высшая Душа не достижима благодаря рассудку, разуму или обширным познаниям».]

на ча̄нйа эко ’пи чирам̇ вичинван

(«Шримад-Бхагаватам», 10.14.29)

[«Без Его милости никто не в силах познать Господа, даже после продолжительных поисков».]

— Существуют многочисленные подобные утверждения в Ведах и других писаниях. Однозначно, я не говорю, что вы все должны слушать речи Тома, Дика и Гарри. Я говорю, что вы должны слушать утверждения Вед и слова всезнающих великих душ.

Я увидел, что джентльмен, разочарованный, был готов заговорить, но предыдущий оратор опередил его:

— Брахмачариджи, у нас мало времени. Через одну станцию нам выходить. Поэтому, пожалуйста, завершите вашу речь. Когда сталкиваются ученые, кажется, что их диспут грозит стать бесконечным.

Брахмачари:

— Хорошо, пожалуйста, выслушайте меня. Прежде всего мы должны понять: это тело, этот ум или что-то еще — кто я? В этой связи есть стих из «Гитопанишад», который поможет нам понять:

индрийа̄н̣и пара̄н̣й а̄хур индрийебхйам̇ парам̇ манах̣
манасас ту пара̄ буддхир йо буддхех̣ паратас ту сах̣

(Шримад Бхагавад-гита, 3.42)

Также:

буддхер а̄тма̄ маха̄н парах̣

(«Шри Катха-упанишад», 1.3.10)

— В теле первостепенной важностью обладают чувства, но если мы их проанализируем, то обнаружим, что чувства являются не более чем слугами ума. Например, человек, ум которого рассеян, не слышит барабан даже тогда, когда бой раздается у него под ухом. Не так ли? Опять же, даже у сумасшедшего есть ум, но, поскольку его разум расстроен, то ум не поддается контролю. У такого человека все дисгармонично, беспорядочно. Таким образом, мы приходим к заключению о том, что разум превосходит [как ум, так и чувства]. Опять же, если даже рассудок не имеет пристанища, основы, света, то он не может стать проявленным или активным. Это душа — духовный свет — самопроявленная истина.

Рассмотрите далее — даже когда все части тела налицо, все тело неподвижно в отсутствие одной части. Сегодня юноша, которого мы всячески боготворим, видя его красоту, качества, знание и разум; не видя которого несколько минут, мы теряем покой — если завтра он умрет, что мы будем делать? Мы не станем хранить тело, к которому были очень привязаны, которое было очень красиво и дорого нам, в доме, но отнесем его прямо в место кремации трупов, чтобы от него избавиться.

Хотя наши сердца разбиты болью, когда мы так поступаем, тем не менее мы это делаем. Почему? Мы знаем очень хорошо, что того, кто обитал в этом теле столь долгое время, кто смеялся и играл с нами, кто бывал не в духе и огорчался из-за нас, больше нет в теле. Он оставил тело, с его чувствами, и теперь тело будет разлагаться.

Таким образом, нам совершенно очевидно, что тело не является личностью; тело — дом, резиденция личности. Личность, в нем жившая, ушла; эта личность — душа, хранящая впечатления своего опыта. Когда душа покидает тело, то последнее, состоящее из земли, воды, огня, воздуха и пространства, является не более чем неодушевленным объектом, лишенным сознания, желания и активности.

 

Примечание:

16 сентября 1955 года Шрила А. Ч. Бхактиведанта Свами Махарадж Прабхупада написал из Нью-Дели следующее письмо Шриле Бхакти Сундару Говинде Дев-Госвами Махараджу:

Мой дорогой Шрипад Говинда Махарадж,

Сегодня утром я получил две копии твоего «Гаудия-даршана» и был очень доволен, видя его обложку. Когда я был в Матхуре, то слышал от Шрипада Кешавы Махараджа и Шрипада Госвами Махараджа, что Его Святейшество Шрипад Шридхар Махарадж собирается публиковать «Гаудия-даршан», и сегодня я держу журнал в руке. Я не могу не предложить твоему святейшеству поздравления, поскольку знаю, что любой результат вызван твоей энергией. Теперь я понимаю, почему Шрипад Шридхар Махарадж пролил на тебя всю свою милость. Он обнаружил в тебе спящую энергию, предназначенную для будущей деятельности, и мы видим, как она должным образом приносит плоды.

Я с большим интересом прочитал твои статьи, особенно ту, что носит название «Чалара патхе». Она не только очень забавна, но и назидательна. В целом в наши дни людей не привлекают одни лишь сухие философские аргументы. Они станут читать статьи, подобные твоей, с большим наслаждением. Судя по этой статье, у тебя есть способности, и со временем ты сможешь стать великим трансцендентным юмористом в искусстве журналистики.

Ты наделен всей полнотой милости твоего божественного наставника, и ты можешь уповать на его благословения в деле твоего дальнейшего прогресса. Я искренне желаю тебе всяческого успеха. Несомненно, сейчас ты принадлежишь к высшему укладу варнашрама-дхармы, но мы не в силах забыть, что ты относишься к разряду наших любимых сыновей. Мы не в силах забыть всю родительскую любовь к тебе, и когда мы видим, что ты во всех отношениях прогрессируешь, то наше сердце радуется.

Я только что написал Шрипаду Госвами Махараджу письмо, в котором сказал ему следующее: «Сегодня мы получили две копии „Гаудия-даршана“ из Матха Шрипада Шридхара Махараджа в Навадвипе. Начало очень хорошее, и я по достоинству ценю усилия Шрипада Махараджа, хотя и слишком поздно об этом говорю. Лучше поздно, чем никогда. У него есть замечательный переводчик в лице юного Говинды Махараджа, и я думаю, что это хорошая попытка».

Твоя поэма, посвященная Вашите, также хороша. Все это демонстрирует, что у тебя хороший такт, и пусть же Бог помогает тебе все больше и больше. Статья Шрипада Шридхара Махараджа, посвященная «Гаудия-даршану», носит философский характер, и, если он пожелает, я могу сам перевести эту статью на английский и опубликовать в «Шри Саджджана-тошани патрике». Я понимаю, что Шрипад сейчас совершает паломничество, и ты можешь сообщить мне его мнение, когда он вернется, или раньше — как тебе будет удобно.

Надеюсь, что у тебя все хорошо. Вриндаван хотел жить в моем обществе, поэтому он приехал сюда из Калькутты, на несколько дней. Где Мадхусудан Махарадж? Пожалуйста, передай мои дандаваты всем вайшнавам. Я желаю всем вам всего доброго.

С любовью, твой
А. Ч. Бхактиведанта




English

Śrīla Bhakti Sundar Govinda Dev-Goswāmī Mahārāj

Chalara Pathe

http://www.gaudiyadarshan.com/posts/chalara-pathe/

Śrīla Gurudev’s transcendental humour

 

Chalāra Pathe
On the Way

Translated into English from the original Bengali article
published in Śrī Gauḍīya Darśan,
Volume 1, Issue 2, 16 September 1955
and
Volume 1, Issue 8, 11 March 1956.

 

It was a Saturday. I was returning home from Kolkata with a friend on the five o’clock afternoon train. The other daily passengers like me, pushing forward their bodies fatigued from a full day of work, were boarding the train in droves and bearing faces smiling with the joy of returning home. There was a big crowd on the train bound for Katwa.

We two friends made and took spaces in one compartment; with the hope of finding a little rest for our weary hearts amidst the monotonously rigid atmosphere of Kolkata, we sat down heaving sighs of relief. Right at that moment, a few gentlemen pushed through the crowd and boarded our compartment. Although they were all about the same age, we thought one of them might be over fifty. Still, we couldn’t say he was an old man by any standard. Although he was elderly, just by hearing him speak it was clear he had not lost his youthful mindset.

Be that as it may, we noticed that as he boarded the train, he immediately discovered two young sādhus. His facial expression was as though he has discovered something tremendous. He then somehow or other made a space beside the two sādhus and cast side a glance towards his companions as though he had just discovered something very tasteful.

Without delay, he then asked the boys, “I say, my dear Gaurāṅga! How far are you going?”

The two boys were about eighteen or twenty. Just by seeing their faces, you could tell they were very happy. No marks of worry had yet arisen on their faces whatsoever; they were very bright and cheerful. The older one, with a slight smile, softly replied, “Yes sir, we are on our way home.”

Elder: “You are going home? That’s good! Very good! Where is that, my boy? Is it in the land of your rosary bag? On your neck at least evidence of that can be seen.”

The boy smiled again and said, “Yes sir! In a way, that is so. Where are you going?”

Elder: “Me? While you are on your way, I will get off at Chandan Nagar.”

The boy jokingly answered, “Why on my way? Why don’t you come with me? I’ll make sure you reach home: back to God, back to home.” (As the boy spoke, he smiled gently.)

I understood that the boy was no fool; rather, he was intelligent and witty. The elder, however, immediately, replied, “I am not going to become Lord Gaurāṅga like you! I have a wife and children! If we all become Gaurāṅga, then your Lord’s creation would come to a complete standstill. Ha ha ha.” (He laughs).

The boy also laughed, and with him we did too. We saw, however, that the boy’s face suddenly became somewhat grave, and he then replied, “That’s good! Very good! Seeing your dutifulness, I am now able to understanding a little something of your greatness. If people like you do not put any energy into the maintenance of the Lord’s creation, then who else will? Tell me, if you don’t mind, may I ask you for any proof that you are preserving the creation up to the present day?” (The boy’s face became flushed.)

At that moment from outside the whistle announcing the train’s departure resounded. This time it seemed the gentleman was a bit crestfallen. We all laughed seeing his mood. The boy, however, did not laugh this time.

With this, another gentleman—previously his poise had attracted our vision (and from his speech we knew he was going to Kalna)—now spoke up, “Why are you uselessly wasting time? Rather, please seriously ask Brahmachārīji a question. I think he is capable of properly answering your questions.”

With a few jerks, our train then started to leave the station. The air also gradually began to brush against us.

After the gentleman spoke, it seemed that everyone in the train became sympathetic towards the two brahmachārīs.

The elder gentleman, however, was not a placable fellow, so he asked another question (this time a little more subdued).

Elder: “I will speak, all right, my boy. Is there no happiness in family life?”

Brahmachārī: “Sir, how can I say? I think you should tell me. I am have been a brahmachārī since I was a boy, and I don’t know much at all about family life. You are the one who can answer this question well. Whether there is happiness or not there I can only guess by looking at you all. Consider, you have just gone to the office. There, no one is unaware of the pressure from the boss. You have to come and go from the office on this train also; how much happiness is there with the pressure of all these passengers—that you certainly do not need to explain. And when you reach home and immediately have to hear the gusts from the mouth of your wife, ‘We are out of rice, we are out of dal, we are out of oil, we are out of salt, the children have no clothes, the children have no shirts’ and so on, then what assumption should I make about the scope of happiness in family life? Guessing also, at any rate, would not be unreasonable, but perhaps not saying anything about real happiness is best. So, why do you ask me at all?”

My friend, who had been silent all this time, could no longer contain himself and said, “Could you tell us a little bit about the real thing, brother?”

Brahmachārī: “For our benefit, the wise sages (āryan ṛṣis) spoke about this long ago; what need is there for me to anything? They opened the doors of our minds and expressed our thoughts with their holy pens. I can give you an example of the way they did this; please listen:

vṛddha-kāla āola saba sukha bhāgala
          pīḍā-vaśe ha-inu kātara

sarvendriya durbala kṣīṇa kalevara
        bhogābhāve duḥkhita antara
jñāna-lava-hīna bhakti-rase vañchita

(Śaraṇāgati: 6.3–4)

[“‘Old age came, and all happiness fled. Fraught with disease, I became afraid. All my senses became weak, and my body became gaunt. For want of enjoyment, my heart became sad. I don’t have a trace of knowledge, and I am deprived of the nectar of devotion.’”]

The gentlemen mentioned previously then personally spoke to the boy, “Brahmachārīji! I am very happy to meet you two. Please ignore his remarks.” He pointed towards the elder gentleman and said, “He likes to have a little fun, but today he has chosen the wrong target. Don’t mind him at all. Let it be, and in a simple way, please give us some advice.”

Brahmachārī: “Please consider, here in this train car there is an assembly of people with many different mentalities, so it is very difficult for an insignificant person like me to say something, let alone give any advice.”

Elder: “Yes. Yes. Please give us some advice. We will listen.” Saying this, he heaved a sigh.

The brahmachārī continued, “Please consider further, even if I say something, will you be able to listen? And even if you listen, will you be able to grasp it, to understand it? And even if you understand it, I cannot expect that you will put it into practice in your own life. Still, your eagerness has made me somewhat enthusiastic, so my suggestion is that you ask some questions, and I will try to answer them as I am able.”

Gentleman: “(First of all,) forgive my impertinence, all right, but please tell us, why have you left home?”

This time, again with a cheerful face, the brahmachārī smiled softly and said, “Although your question is very short and tactful, answering it will take some time as a few other questions are implicit within your question. So, you all will have to listen patiently.”

All: “Be it so. Please speak.”

The brahmachārī, becoming a little enthusiastic, began to speak, “First of all, who am I? This is necessary to know. Then, I will answer the questions of ‘mine’, ‘home’, ‘leaving’, ‘why’ and so on.

“Who am I? As soon as we hear this question, immediately the words of Śrīla Sanātan Goswāmī come to mind. More or less, you have all heard his name?”

Friend: “Yes. We have read about Sanātan Goswāmī in a poem. There, in a very beautiful way, it is described that although Sanātan Goswāmī found a touchstone, he threw it under a tree like an ordinary rock. Later, when a brāhmaṇ came to him on the order of Lord Śiva to pray for wealth, he told the brāhmaṇ to take the touchstone from beneath the tree. After the man took the jewel, however, he could understand his own foolishness; he came back to the feet of the Goswāmī Ṭhākur’s feet, bowed down, and said,

ye dhane ha-iyā dhanī maṇire nā māna muni
                      tāhāra khānika
māgi āmi nata-śire eta bali’ nadī-nīre
                     phelikā māṇika

[“‘O sage, the treasure that made you so rich that you have no regard for a touchstone—bowing my head, I beg you for a fraction of that.” Saying this, the brāhmaṇ threw the touchstone into the water of the river.’]

“It is such a beautiful story.”

Brahmachārī: “The nature of great souls is difficult to understand. Although they themselves are liberated, they show themselves to endeavour in numerous ways for the welfare of the conditioned souls. Śrīla Sanātan Goswāmī was a very dear associate of Śrīman Mahāprabhu. When Śrīman Mahāprabhu went to Vṛndāvan, Śrīla Sanātan Goswāmī, for the welfare of all souls, left his position as the chief minister of Hussein Shah, all other temporary affairs, and his family life as though it were stool and came to the feet of Śrīman Mahāprabhu in Kashi. On our behalf, he asked Śrī Chaitanyadev,

ke āmi kena āmāya jāre tāpa-traya

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.102)

[“‘Who am I? Why do I suffer from the three miseries?’]

“Mahāprabhu knew the special qualifications of Sanātan.

So, even He said,

saba tattva jāna tomāra nāhi tāpa-traya

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.104)

[“‘You know everything, and you do not suffer the three miseries.’]

“‘Still, for the education of people in general, you are asking these questions, so step by step I will answer them. Please listen.

jīvera ‘svarūpa’ haya kṛṣṇera ‘nitya-dāsa’
kṛṣṇera ‘taṭasthā-śakti’ ‘bhedābheda-prakāśa’

(Śrī Chaitanya-charitāmṛta: Madhya-līlā, 20.108)

[“‘The soul is by nature an eternal servant of Kṛṣṇa. The soul is Kṛṣṇa’s marginal energy, a manifestation both different and non-different from Kṛṣṇa.’]

“First, we have to see, who am I? In this regard, you will have to hear something more, so please be a little patient as the plane of the discussion we are engaging in is completely self-contained.”

The gentleman humbly said, “Look, we don’t understand much scripture and all that, and I don’t think there is anyone here who is interested in understanding the purports of scriptural statements. So, as far as possible, you will have to teach us using reason.”

Brahmachārī: “All right, I will try, but please remember that it is not possible to ascertain our nature or the nature of the Absolute with worldly reasoning, argument, knowledge, intelligence, scholarship, or anything of the like. Still, to give you an overview as far as possible, I will take help here from the reasoning followed by the great souls.”

Suddenly, another gentleman broke his silence. He had been listening all this time, but now he took the role of the speaker and said, “Whether you speak based on reasoning or you speak based on scripture, if there is a subject of discussion, then there may be doubts, and when there are doubts, there will certainly be antitheses. So, without sound conclusions, should we listen to the talk of Tom, Dick, and Harry?”

Brahmachārī: (with a gentle smile) “Certainly not, but by hearing your words it seems that you are very fond of textbooks on argument. In any case, I will ask you a question: can you say where is it said that logic and argument can ascertain the nature of the soul and the nature of the Lord? Objects in this material world may be subservient to the faculty of logic, but have you never heard that the soul cannot be perceived by any faculty other than the soul’s own faculty of perception? What happens if we use a microscope with our ears? Can pictures be seen with a microphone? So, how with the instrument of logic can we know or experience something that is beyond the scope of speech and thought? According to my conception based on study of the scriptures, it is not possible to ascertain the soul or Supersoul through argument. These are the statements of Vedic scriptures:

yatnenāpādito ’py arthaḥ kuśalair anumātṛbhiḥ
abhiyuktatarair anyair anyathaivopapādyate

(Śrī Bhakti-rasāmṛta-sindhu: Pūrva-vibhāga, 1.46)

[“‘Even a conclusion carefully established by an expert can be overturned by someone else who is more qualified.’]

tarkāpratiṣṭhānāt

(Brahma-sūtra: 2.1.11)

[“‘There is no certainty in argument.’]

achintyāḥ khalu ye bhāvā na tāṁs tarkeṇa yojayet

(Mahābhārata: Bhīṣma-parva, 5.22)

[“‘Do not analyse that which is inconceivable with argument.’]

nāyam ātmā pravachanena labhyo
na medhayā na bahunā śrutena

(Śrī Kaṭha-upaniṣad: 1.2.23)

[“‘The Supersoul is not attained by reasoning, intelligence, or extensive learning.’]

na chānya eko ’pi chiraṁ vichinvan

(Śrīmad Bhāgavatam: 10.14.29)

[“‘Without His grace, no one can know the Lord, even after searching for a long time.’]

“There are many statements like these in the Vedas and other scriptures. So, I certainly am not saying that you all should listen to the talk of Tom, Dick, and Harry; I am saying that you should listen to the statements of the Vedas and the words of the great souls who are all-knowing.”

I saw that the gentleman, disheartened, was about to speak, but the previous gentleman quickly said, “Brahmachārīji, we have very little time. We have only one more station before we will get off. So, please finish what you have to say; when scholars go at one another, it does not appear that they will ever come to an end.”

Brahmachārī: “Okay, please listen to what I am saying. First, we have to see: this body, or this mind, or something else—what am I? In this regard, there is a verse in the Gītopaniṣad that will help us understand:

indriyāṇi parāṇy āhur indriyebhyaṁ paraṁ manaḥ
manasas tu parā buddhir yo buddheḥ paratas tu saḥ

(Śrīmad Bhagavad-gītā: 3.42)

Also:

buddher ātmā mahān paraḥ

(Śrī Kaṭha-upaniṣad: 1.3.10)

“Within the body, the senses are foremost, but if we analyse this, we will find that the senses are simply servants of the mind as someone who is unmindful does not hear a drum even when it is beaten near their ear. Is it not? Again, even a crazy person has a mind, but because their intelligence is deranged, the powerful mind is not under their control. Everything about them is incoherent—out of order. So, herein the conclusion comes that the intelligence is superior [to both the mind and senses]. Again, if even the intelligence does not have a shelter, a basis, a light, then it cannot become manifest or active. That is the soul—spiritual light—self-manifest truth.

Consider further, even when all the parts of the body are present, the whole body is motionless in the absence of one thing. Today, the boy we greatly adore seeing his beauty, qualities, knowledge, and intelligence, whom today if we do not see for a few moments we cannot remain calm—if he dies tomorrow, then what will we do? Not keeping his body, a thing we were very attached to, which was very beautiful and very dear us, in the house, we take it straight to the cremation ground to obliterate it completely. Even though our heart breaks with grief by doing so, we do it. Why? We well know that he who resided in that body for so long, who laughed and played with us, who sulked and became upset with us, today is no longer there. He has left that body with its senses, and now that body will rot. So, we can clearly understand that the body is not the person; the body is their house, their residence. The person who resided there has left; they are known as the impression-carrying soul. When the soul is not present, the body made of earth, water, fire, air, and space is simply an inanimate object devoid of consciousness, desire, and action.”

 

Note

On 16 September 1955, Śrīla A. C. Bhatkivedānta Swāmī Mahārāj Prabhupād wrote the following letter from New Delhi to Śrīla Bhakti Sundar Govinda Dev-Goswāmī Mahārāj:

My dear Śrīpād Govinda Mahāraj,

This morning I received two copies of your Gauḍīya Darśan, and I was very glad to see its appearance. When I was at Mathurā, I heard from Śrīpād Keśav Mahārāj and so also I heard from Śrīpād Goswāmī Mahārāj that His Holiness Śrīpād Śrīdhar Mahārāj is going to publish Gauḍīya Darśan, and today I find it actually in hand. I cannot but offer my congratulations to your holiness. Because I know if anything has been done, it is due to your energy. I can understand now why Śrīpād Śrīdhar Mahārāj bestowed all his mercy upon you. He rightly found in you some dormant energy for future action, and we can see that it is now fructifying duly.

I have read with great interest your article, especially the one which is named as Chalāra Pathe. It is not only very amusing but also instructive. Simple dry philosophical arguments will not be appealing now-a-days to people in general. They will like to read such articles as written by you with greater relish. In this article, I can find out that you have really some parts, and in time you can become a great transcendental humorist in the art of journalism. You have the complete mercy of your divine master, and you can depend on his blessings for your future improvement. I sincerely wish you all success. Undoubtedly, you are now in the highest order of varṇāśram-dharma, but we cannot forget that you belong to the category of our affectionate sons. We cannot forget all such filial love for you, and when we see that you are improving in all respects, it gladdens our heart.

I have just written a letter to Śrīpād Goswāmī Mahārāj, and in that letter the following statements have been carried to him. The wording is as follows: “This day we have received two copies of Gauḍīya Darśan from Śrīpād Śrīdhar Mahārāj’s Maṭh at Nabadwīp. The starting is very good, and I have quite appreciated the endeavour of Śrīpād Mahārāj although very late. It is better late than never. He has a very good assistant in the person of young Govinda Mahārāj, and I think it is a good attempt.”

Your poem on Vaśitā is also good. All these show that you have good tact, and may God help you more and more. Śrīpād Śrīdhar Mahārāj’s article on Gauḍīya Darśan is philosophical, and if he so desires I can get it translated into English by myself and get it published in the Śrī Sajjana-toṣaṇī Pātrikā. I understand that Śrīpād is now out on pilgrimage, and you can let me know his opinion when he comes back or earlier according to your convenience.

Hope you are well. Vṛndāvan wanted to live with me, and so he has come here from Kolkata just a few days before. Where is Madhusūdan Mahārāj? Please convey my daṇḍavats to all the Vaiṣṇavas. With my regards for you all.

Yours affectionately,
A. C. Bhaktivedānta


Главная | Миссия | Учение | Библиотека | Контактная информация | WIKI | Вьяса-пуджа
Пожертвования

Основатель-ачарья: Шрила Б. Р. Шридхар Дев-Госвами Махарадж
Севаите-президент-ачарья: Шрила Б. С. Говинда Дев-Госвами Махарадж
Ачарья ШЧСМ в России и странах СНГ: Шрила Б. Б. Авадхут Махарадж

2003–2024 © Шри Чайтанья Сарасват Матх (при использовании материалов активная ссылка на harekrishna.ru обязательна)