«Нисходящий опыт. Высочайшее искусство | Божественное воображение». Видеокнига «Книга Сердца | Отдай сердце — обрети сердце». Шрила Б. С. Госвами Махарадж
Кто-то может сказать, что в искусстве главное — воображение, и в таком случае нет искусства выше, чем воображение Кришны и браджа-гопи. У Бога тоже есть воображение.
Нисходящий Опыт • Высочайшее искусство
Божественное воображение
Видеокнига «Книга Сердца | Отдай сердце — обрети сердце»
Даже детские игры Уддхавы вращаются вокруг Кришны. Он так любит Кришну, так погружен в мысли о Нем, что, когда мама звала его кушать, он не слышал ее и не отзывался. Каково же было его божественное воображение [образ Божественного в его сердце]?!
Чакраварти Тхакур говорит: «Воображение, восприятие Кришны в сердцах Его настоящих преданных [то, как они видят Его в глубине своих сердец] — это высшее и несравненное». Можно сказать, что та концепция Кришны, которая проявляется из сердец преданных, — это высочайшая форма художественного проявления.
Телеграм-канал «Погрузись глубоко в Реальность»
На русском
Original tape in English
Video with Russian, and Ukrainian subtitles
Russian
Шрила Бхакти Судхир Госвами Махарадж
Нисходящий опыт • Высочайшее искусство
Погрузись глубоко в Реальность | Красота выше силы
Некоторые говорят, что в искусстве главное воображение, и значит, в таком случае, нет искусства выше, чем воображение Кришны и браджа-гопи. У Бога тоже есть воображение.
Погрузись глубоко в Реальность
• Мадхурья — сладость •
Мы так пригвождены к материальному миру, временному миру. Мы считаем его действительно существующим, потому что он сделан из земли — бхӯмир а̄по ’нало ва̄йух̣ (Бхагавад-гита, 7.4) — земля, вода, огонь. То, на чем можно стоять, что можно потрогать, ощутить; у чего есть вес, ширина, размеры и т. д. Мы считаем этот мир настоящим, а когда слышим о Кришна-сознании, он кажется нам надуманным. Мы живем в реальном мире, а вот насколько правдиво то, что нам говорят, насколько этому можно доверять, — возникают сомнения. Так бывает у начинающего преданного, нужно честно признаться: слушая о чем-то, мы думаем, что это фантазии. Когда люди слышат об историях и легендах из Пуран, они говорят: «А-а, это индуистская мифология». Но в то же время их приводят в восторг голливудские мифы, то, другое, третье. Такое они принимают с радостью.
Нисходящий опыт
• Высочайшее искусство •
Божественное воображение
Шрила Авадхут Махарадж: Я хотел поговорить с вами о…
Шрила Госвами Махарадж: Да?
Шрила Авадхут Махарадж: …о кино. Потому что Ленин, как только увидел кино, объявил его самым важным искусством. И он сразу объединил кино с идеологией. И в какой-то исторический период было много фильмов [по заказу] Гитлера — идеология широко распространялась через кино. Было советское кино, голливудское кино… И конечно, из недавней истории кино — фильм «Жизнь Пи» стал очень популярен. Почему?
Шрила Госвами Махарадж: Я бы сказал, что людям нравится видеть образы, которые отражают идеи, живущие в их сердцах.
Шрила Авадхут Махарадж: Интересно. Расскажите подробнее.
Шрила Госвами Махарадж: Можно сказать, что в этом смысле сердце — это сфера субъективная, а то, что мы видим, — объективно. И мы все время пытаемся вынести то, что у нас в сердце, — вовне, в объективный мир. На самом деле, жить мы хотим в мире субъективном, но оказались в мире объективном. Именно поэтому всем так нравится ходить в кино и погружаться в иную жизнь, на время покидая привычный, объективный мир и оказываясь в другом мире. И, наблюдая за героями фильмов, представлять себя на их месте. И это простой пример, часть того, что люди делают посредством медиа, но этому может быть и более глубокое применение.
Шрила Авадхут Махарадж: Можете немного пояснить?
Шрила Госвами Махарадж: Это связано с нашим высшим устремлением и тем, что отличает человека от животного. Мы любим истории, это заложено в нас. Поэтому истории, которые дошли до нас через толщу времени, — это повествования о том, кто такие люди, каково наше предназначение, перспективы и возможности. Разные истории повествуют об этом. Вот почему человеческие существа — это рассказчики. Животные не рассказывают друг другу истории. Мне могут возразить: «Но ведь собакам снится, как они ловят кошек, а кошкам снятся мыши…» — но это про другое: инстинкты — еда, сон, секс, самозащита.
Человеческих существ интересуют истории, которые затрагивают сердце и раскрывают их внутренний потенциал.
Шрила Авадхут Махарадж: О, это интересно. Если мы обратимся к религии: Библия, Веды…
Шрила Госвами Махарадж: Верно, все это — истории.
Шрила Авадхут Махарадж: Да, истории, но в современном мире…
Шрила Госвами Махарадж: …их заменили на другие. И кстати — о кино. Одно время были популярны «Звездные войны». Давайте вернемся к этому. Они до сих пор известны — все знают, о чем речь. И в СМИ отмечали, что этот фильм привел к появлению чуть ли не религиозного культа и его фанатично преданным поклонникам. А о чем это кино? — Сила, темная сторона, хорошая сторона — очень базовые понятия, с которыми сталкивается человек: добро и зло.
Кто-то скажет, что религиозные повествования, содержащиеся в писаниях, со временем философы стали интерпретировать по-своему, потом подключилась наука. Свой вклад внесли кинематографисты ХХ века, которые поделили сюжеты на несколько основных типов. Еще отдают дань уважения грекам, утверждавшим, что есть всего пять-шесть-семь основных сюжетов, из которых можно сделать истории. Это одни и те же истории, рассказанные по-разному, и люди до сих пор находят их увлекательными, потому что они отвечают их внутренним чаяниям.
Шрила Авадхут Махарадж: А какая разница между обычными мирскими историями, очень трогательными, и божественными, которые?..
Шрила Госвами Махарадж: Верно подмечено. Рассмотрим структуру ведической литературы, амная — истина откровения, а в особенности — Пураны. Есть три раздела Пуран, и в каждом может рассказываться одна и та же история. Существуют Пураны в тама-гуне — для людей в невежестве, Пураны в раджа-гуне — страсти, и в саттва-гуне [благости]. Они рассказывают одну и ту же историю немного по-разному, с разными акцентами, в зависимости от целевой аудитории. Например, взять историю про Нрисимхадева и Прахладу Махараджа. В Пуранах для раджа-гуны будет подробное описание сцен сражений и вооружений — такого рода. Если мы обратимся к «Бхагавата-пуране», которая не просто саттва-гуна, а ниргуна (за пределами материальных качеств): описывается как амала-пурана (безупречная Пурана), — то упор делается на философию, очень мало описаний борьбы, сражений и т. п. Этого там минимум, а чего по максимуму? — учения Прахлады Махараджа, его молитвы и молитвы богов Нрисимхадеву. И что такое «Бхагавата-пурана»? — ш́рӣмад-бха̄гаватам̇ прама̄н̣ам-амалам̇ («Чайтанья-матта-манджуша», Вишванатх Чакраварти) — у нее нет точек соприкосновения с мирским бытием. Если вы думаете, что они есть, значит вы неправильно ее понимаете. У нее нет никакой связи с невежеством, страстью или даже благостью, честно говоря. А с чем она тогда связана? С ниргуной (миром за пределами материи). Вот почему [чтобы поведать ее] был выбран Шукадев Госвами: у него нет никаких связей с бренным миром, просто чистый проводник для выражения высшей истины.
Париниш̣т̣хито ’пи наиргунйа / уттама-ш́лока-лӣлайа̄ («Шримад-Бхагаватам», 2.1.9). Он (Шукадев) говорит: «Я не смотрел никаких фильмов. Ни одного. Я находился на уровне ниргуны». Помните — он был освобожден, еще находясь в лоне матери И так же Шукадев появился на свет не неразумным младенцем, а уже взрослой, полностью сформированной, освобожденной личностью.
Вот почему он рассказчик «Бхагаватам»: он никогда не находился под влиянием материи. И все же — ниргуна — значит, он где-то на окраине Вайкунтхи, духовного мира. Погрузись глубже в Реальность. Что же он говорит? Уттама-ш́лока-лӣлайа̄ гр̣хӣта-чета̄ ра̄джарш̣е а̄кхйа̄нам̇ йад адхӣтава̄н («Шримад-Бхагаватам», 2.1.9). Но затем: уттама-ш́лока-лӣла̄ — «Я услышал поэтические описания Кришны». Это значит: божественные образы; дивья-чакшу, божественное ви́дение, более глубокое видение было пробуждено — потому что есть также и начальное духовное ви́дение, но здесь — глубокое.
Мне нравится выражение Йетса, когда он говорит: «В глубинной сути моего сердца». И в испанском есть слово «corazón», что значит «сердце» (англ. «core» — «суть», «сердцевина»). У всего есть градация, как говорит Шрила Гуру Махарадж, значит — и у сердца тоже: окраина сердца, погружение в глубину и, наконец, — самая глубинная его суть. И Шукадев Госвами говорит, что, когда услышал эти описания Кришны, его затопил живой поток божественных образов. Не просто картинки, а образы Реальности, реальные образы. «Поток живых образов Реальности окружил, окутал мое сознание и перенес в область, о существовании которой я раньше даже не подозревал».
Шрила Авадхут Махарадж: В разных стилях искусства идею представляют по-разному. В прошлом ведические мудрецы сначала передавали знание устно, затем начали записывать. Изображения были представлены в виде скульптур, фресок, барельефов. Сейчас, похоже, век мультимедиа, движущихся картинок, анимации, анимированных комиксов, рекламы. Принимая во внимание все новые способы доносить идеи и способность людей включаться и воспринимать их, как лучше и правильнее всего представлять эти идеи современникам?
Шрила Госвами Махарадж: Мне вспоминается, как преданные хотели сделать божества Кришны, Баларамы, Субала и Шридамы. Поэтому они спросили у Гуру Махараджа, как Их изобразить? О Кришне и Балараме уже было некое представление, есть известный храм… Но Субал и Шридам? И Гуру Махарадж ответил: «Они должны выражать готовность исполнить внутреннее желание Кришны». Преданные переглянулись и снова подступили с расспросами: «Так, хорошо, но как они должны выглядеть, в какой быть позе?» И в конце концов, когда преданные продолжали расспрашивать про позы и т. п., Гуру Махарадж сказал: «А это художник может решить».
Поэтому нас предупреждают: не думайте, что картины или изображения божественных форм — это их точное воспроизведение. Мы видим продукт воображения художника. Какова глубина преданности этого художника — неизвестно.
К слову, Сарасвати Тхакур не советовал смотреть на изображение Кришны, когда воспеваешь на четках святое имя, Харе Кришна маха-мантру. А многие преданные думают, что именно так и надо: «Очень благоприятно: и кришна-нам произносишь, и на картинку с Кришной смотришь — или с Радхой и Кришной, — это мне будет напоминать о божественном облике Кришны». Но Сарасвати Тхакур говорил противоположное, уподобляя чувства стервятникам. Другими словами, мы — существа субъективные, а мир вокруг — объективный. Он сказал: «Чувства превратят изображение Кришны в пищу для стервятников» — в то, чего они жаждут; подстроят его под свое представление. Они ищут объективное, материальное воплощение высшей, субъективной реальности, [чтобы насладиться ею], а это прямо противоположный подход.
В Индии мы порой смотрим на божества и узнаем, что Они самопроявленные. К примеру, Радха-Раман. Его пропорции преувеличены: очень узкая талия, очень широкие плечи. Но любой скажет: «Какое прекрасное божество! Маленькое — и очень могущественное». Но с точки зрения анатомии — крайне непропорциональное: руки и форма в целом.
Недавно мы обсуждали: мы не изображаем богов мускулистыми. Это у людей есть мускулы — производные плоти и костей. У богов мускулов нет: они им просто не нужны и в тонких телах их нет. Мускулатура — это телесная, плотская идея. Как появляются или проявляются эти формы? Согласно божественной воле. Даже с художественной точки зрения — в Ватикане есть «Пьета» Микеланджело. Дева Мария держит на коленях тело Христа, снятое с креста. Эта работа — признанный шедевр. Но при анализе, когда все измерили, то Дева Мария [оказалась] гораздо больше Иисуса. Если взять рулетку и замерить, то она — намного больше, чем он. Объективно это неправда. Но когда мы смотрим на композицию в целом, то это передает некую субъективную реальность, и каждый находит это ошеломительным. И так называемые «объективные недостатки» не влияют на то субъективное, что проступает, просвечивает изнутри.
Поэтому надо очень осторожно иметь дело с любым конкретным видом искусства, художественной формой, потому что люди могут подумать… У Шрилы Прабхупады был отдел искусств, где его спрашивали: «Шрила Прабхупада, а Кришна правда так выглядит?» И однажды он ответил: «Не совсем, но вы узнаете Его, когда увидите».
Когда Шрила Прабхупада понял, что люди понятия не имеют об образе Кришны и т. д., то создал отдел искусств, чтобы отобразить это художественно. Нужно просто помнить: это всего лишь замысел художника.
В духовном мире все состоит из сознания. Поскольку мы живем в мире времени и пространства, измерений и сами постоянно все измеряем: это от нас далеко настолько-то, от Индии или России до Таиланда столько-то — так мы мыслим. И когда слышим, что Айодхья — здесь, а Вайкунтха — там, то должны думать не в понятиях времени и пространства, а в понятиях развития сознания и склонности сознания к самопреданию. Вот что отличает и разделяет духовные миры: сознательное развитие стремления предаться. Принцип не топографический или картографический, который скорее всего и использует художник в своей работе, изображая Голоку в одном месте, рядом — миры Вайкунтхи и т. д.
Но что мы слышим: чинта̄ман̣иш́ чаран̣а-бхӯш̣ан̣ам ан̇гана̄на̄м̇ («Шри Чайтанья-чаритамрита», Мадхья-лила, 14.228) — «Все Вайкунтхи (безграничные духовные миры) заключены в одном атоме Голоки». Нужно научиться воспринимать все это по-новому, а это значит находиться под влиянием истины, что приходит через откровение. Надо отказаться от понятий времени, пространства и измерений, которые мы применяем к этому ограниченному миру. Если говорить о безграничном мире, то ограниченные понятия нужно оставить. Поэтому та область называется адхокшаджа [недоступное разуму]. Некоторые думают, что, подавляя свой чувственный опыт, переживут опыт высшего порядка. Но так можно достичь только обычного нейтрального положения. Когда же высший мир нисходит — адхокшаджа, — тогда в его присутствии автоматически весь опыт более низкого порядка подавляется и происходит полное погружение в высшее.
Шрила Авадхут Махарадж: Ваши слова полны глубочайшего смысла, но, кажется, это немного противоречит вере в божественное большинства людей — потому что они верят, что через искусство можно достичь некой божественной формы. А в ведической культуре, в частности, говорят, что духовной формы можно достичь через определенную звуковую вибрацию. Можете ли вы разъяснить, как божественное нисходит и принимает различные формы?
Шрила Госвами Махарадж: Да, Гуру Махарадж знакомит нас с гегелевским принципом «Реальность существует сама для Себя и сама по Себе». И это совпадает с тем, что сказано в Упанишадах: тасйаиш̣а а̄тма̄ вивр̣н̣уте танӯм̇ сва̄м («Катха-упанишад», 1.2.23). Он являет Себя тогда, когда это нужно Ему самому.
И вот к чему я веду: мы говорим, что божество Радха-Рамана — самопроявленное, но почему тогда внешне Его пропорции не совсем верны? Как это возможно? Это означает, показывает: такова сладостная воля Кришны. Таким Он решил явиться, принять эту конкретную форму.
Что я хочу сказать: когда мы имеем дело с выражением субъективного в объективном мире, общее правило таково — это должно низойти сверху вниз, а не наоборот, когда мы пытаемся двигаться снизу вверх. Переделывать вещество, материю или медиа [носители] определенным образом, чтобы произвести духовную суть — это прямо противоположный подход. Обычно результат подобного — пракрита-сахаджиизм, или подражательство, имитация: думать, что можно изменить материю так, что получишь духовное. Обратный подход, к которому мы стремимся, — нисходящий: божественное вдохновение нисходит и движет, использует посредника, медиа.
Как говорит Кавирадж Госвами: «Я слеп, разбит артритом, — ему уже за девяносто, — но некая божественная сила нисходит и двигает моей рукой. Так, чудесным образом я пишу „Чайтанья-чаритамриту“». В основе чего-то чистого и настоящего лежит то, что низошло с высшего уровня.
Шрила Авадхут Махарадж: Наверняка такой диалог сейчас происходит где-нибудь между двумя группами художников. Они говорят, что настоящее искусство нисходит…
Шрила Госвами Махарадж: Да, а художник — лишь инструмент для выражения.
Шрила Авадхут Махарадж: А бо́льшая часть современного искусства, которое люди ошибочно принимают [за искусство] — это подделка, хорошая или плохая: имитация настоящего нисходящего процесса. То есть мы можем сказать, что в мире искусства происходит постоянная борьба между теми, кто несет что-то подлинное, оригинальное, и остальными.
Шрила Госвами Махарадж: Было даже такое движение «Искусство ради искусства» — кажется, в XIX веке. Во вступлении к «Портрету Дориана Грея» Оскар Уайльд делится многими наблюдениями об искусстве и заканчивает словами: «Все искусство довольно бесполезно». С его стороны это остроумное замечание, но многие восприняли это буквально: что искусство не имеет ценности. Но здесь заложена другая идея. Слова, что все искусство бесполезно — это красивый способ сказать, что оно существует само по себе и само для себя. Если искусство служит какой-то цели, то это уже нечто меньшее, чем искусство. Вот почему Гуру Махарадж приводит слова Гегеля: «Если Реальность существует для какой-то другой цели, то она уже не сама по Себе и не сама для Себя».
И мы возвращаемся к средствам божественного откровения, выражения божественного. Кришна [говорит]: нимитта-ма̄трам̇ бхава савйа-са̄чин (Бхагавад-гита, 11.33) — «Арджуна, ты можешь быть инструментом для выражения Моей божественной воли». Арджуна ли ты на поле боя Курукшетра, художник ли перед холстом или преданный, дающий лекцию, — желающий служить предлагает себя в качестве инструмента, чтобы быть использованным для выражения божественного.
Шрила Авадхут Махарадж: То, что вы сказали, также явлено в определенной литературе преданности, можно прочесть это в историях, услышать от мудрецов… Чтобы подытожить нашу сегодняшнюю беседу: мы говорили об искусстве, кино, визуальной репрезентации и литературе — и о том, как преподнести все это. И чтобы подытожить — а какое место здесь занимает искусство?
Шрила Госвами Махарадж: Если изучать искусство даже с мирской точки зрения, понимаешь, что медиа [средство передачи] почти не имеет значения. Важна идея, замысел художника. Один может мастерски рисовать и соблюдать все пропорции тела, другой — импрессионист, третий использует смешанную технику, четвертый — что-то еще.
Но за всем этим стоит идея. У творящего должен быть замысел, который он выражает через медиа. То же говорит Гуру Махарадж: суть и форма. Если есть суть, то она может использовать разные формы, чтобы [про]явить себя. Самый важный вопрос: суть настоящая или это подделка, подражание, нечто ненастоящее? — Вот решающий вопрос.
Я уже говорил, упоминая божество Радха-Рамана: воплощение может быть очень простым и, тем не менее, заключать в себе глубочайшую суть и божественность.
Шрила Авадхут Махарадж: Некоторые могут возразить, что, когда действуешь в рамках какой-то религии или философской школы, то это отличается от положения «свободного художника», когда у тебя нет рамок, ограничений — просто отдаешься во власть какому-то божественному потоку, и он проявляется через тебя. Что скажете?
Шрила Госвами Махарадж: Говорить можно все что угодно…
Шрила Авадхут Махарадж: Да, но многие могут назвать искусство рабом религии… И теперь, когда искусство отделилось от религии, они могут быть ближе к реальности, более искренними и честными…
Шрила Госвами Махарадж: …и порождать второсортные произведения. [Смеется.] И по сей день такие творцы не могут достичь уровня мастеров, которые действовали под влиянием теизма. Но это другая тема. Говорить можно что угодно, но правда ли это — вот в чем вопрос. И вместо того, чтобы использовать расплывчатые термины вроде «быть в духовном потоке и выражать нечто», [давайте ответим на вопрос:] «Почему некоторые работы продаются за сотню миллионов евро, а некоторые — за сотню?»
Знатоки субъективного определяют ценность, и для этого у них есть определенные критерии. Так же и у нас должно быть некоторое представление, что есть та Реальность; какова природа того мира, который явит себя через избранного посредника. Какова высшая реальность? — Нечто безличное, абстрактное, личностное, многомерное? Может ли она быть безличностной, находиться в определенном месте и быть суперличностной? Все это нужно прояснить. Если же просто заявить: «Мною движет какой-то неопределенный божественный поток, который и заставляет все это выражать», то как это можно подтвердить?
Шрила Авадхут Махарадж: Мой вопрос ближе к ведическому подходу: произвольное божественное откровение — но как художественный подход. Настоящее чистое искусство как произвольное божественное откровение.
Шрила Госвами Махарадж: А что оно являет? Вот что главное. Звучит все прекрасно, но — что оно являет? Какова суть того, что явлено? Поэтому в ведической культуре изобразительные, визуальные искусства — занятие низших слоев общества, это дело ремесленников и мастеров. Высшие слои общества, брахманы, имеют дело с шабда-брахманом, духовным звуком. Они не создают ничего внешнего, видимых образов. В ведической культуре художники и актеры — все это занятия для низших слоев общества.
Шрила Авадхут Махарадж: Почему?
Шрила Госвами Махарадж: Мне кажется, это очевидно: потому что все это внешнее, поверхностное — по большей части.
Западный мир в целом считают миром рациональных мыслителей, опирающихся на личный опыт. Это основа всей западной философии — рационализм, эмпирические наблюдения и тому подобное.
Но вот что интересное я заметил: люди, принадлежащие к западной школе мысли, превозносят Бхагавад-гиту. Много лет назад в ИСККОН для продвижения Бхагавад-гиты начали искать высказывания западных людей, оценивших ее содержание. Был даже такой постер с высказываниями Эмерсона, Торо, Уитмена, Шопенгауэра и других. Одно из самых известных высказываний принадлежит Торо. Он написал его на берегах Уолденского пруда, где прожил пару лет на природе, чтобы понять: каково это — жить в одиночестве. Эти слова заслуживают внимания: «Утром…» — то есть каждое утро, потому что по утрам после пробуждения мы обычно моемся. Он говорит: «Каждое утро я омываю свой разум в величественном, космогоническом великолепии Бхагавад-гиты». Подобно тому, как люди утром встают с постели и моются, я пробуждаюсь и омываю свой интеллект в Бхагавад-гите. Значит, к его чести, можно сказать: что-то Торо понимал. Далее он продолжает: «В сравнении с Бхагавад-гитой вся наша современная литература выглядит обыденной и пустой — по сравнению с тем, что мы имеем [в Гите]». Это лишь один пример из многих.
И, кстати, одно интересное наблюдение: никто [из этих философов] не усомнился в том, каким образом Бхагавад-гита пришла в этот мир. Обычно это называется, один из вариантов названия — шабда-брахман, духовный звук, или амная. Амная — как в «Даша-муле» [«Десять основополагающих божественных принципов»] Бхактивинода Тхакура: а̄мна̄йах̣ пра̄ха таттвам̇ харим иха парамам̇ сарва-ш́актим̇ раса̄бдхим̇. Он начинает с а̄мна̄йи — явленная истина, откровение. Это значит: истина, нисходящая из высшего мира в этот.
Интересно, что в данном случае все те, кого мы называем «рациональные мыслители», эмпирики, не усомнились в способе [каким эта истина явилась]. Я удивился: «Как же так? Почему нет?» Ведь нам известно с самого начала, мы слышим: дхр̣тара̄ш̣т̣рах̣ ува̄ча. Дхритараштра спрашивает Санджаю: «Что делали мои сыновья и сыновья Панду, когда сошлись для битвы на дхарма-кшетре Курукшетры?» Из текста видно, что этот самый Санджая лично на поле боя не присутствует. Ведь Дхритараштра не спрашивает его словно о прошедших событиях: «Ты был там, когда все это случилось. Расскажи, как все было». Нет, он говорит: «У тебя живой опыт восприятия». Это раскрывается в конце: вйа̄са-праса̄да̄ч чхрутава̄н (Бхагавад-гита, 18.75) — «По милости Вьясы я услышал этот божественный разговор». Он же не сказал, что колесница Арджуны была неподалеку, а он находился в соседней. Такого Санджая не говорит. То есть он признает, что физически, объективно, его там не было. Но — вйа̄са-праса̄да̄: «По милости Вьясы я обрел божественное ви́дение». И Дхритараштра вопрошает: «Что случилось? Что ты слышал? Что видел?» — а в ответ слышит Бхагавад-гиту. Кришна сказал то, а Арджуна — это: диалог Кришны и Арджуны. Все это исходит из уст Санджаи, который, по собственному признанию, не находится на поле Курукшетре. Я стараюсь сделать упор на этом моменте: объективно, из того, что мы знаем про Бхагавад-гиту, — она была рассказана тем, кто лично там не присутствовал. Можно представить, что все рационалисты, привыкшие опираться на свой опыт, скажут: «Как же можно ему доверять? Его там даже не было! У него что, открылось божественное зрение?» Обычно такое просто высмеивают. Они бы сразу отмели этот вариант: «Он что, проводник, медиум?»
Но, кажется, я знаю, почему никто не задавал таких вопросов; не выдвигал подобных обвинений и не подвергал эту часть сомнению. Потрясающее духовное качество того, что есть в Бхагавад-гите — вне всяких вопросов. Поэтому способ передачи — для нас он чудесен, а Санджая говорит: «Я обрел это по милости Вьясы. У меня появилось это ви́дение, понимание, откровение». Мы это прославляем. Но другим также не к чему придраться, потому что качество духовного содержания Бхагавад-гиты просто ошеломляет — его нельзя отрицать, оно явное и очевидное. Даже если люди в другой теме: они не проповедуют преданность Кришне или продвигают все, что угодно, кроме преданности Кришне — но их привлекает поразительная суть Бхагавад-гиты, на каком-то уровне она находит отклик внутри них.
Если величайшим творением человека является художественная литература, то нет литературы более великой, чем той, что дали нам риши [мудрецы]. Отличие лишь в том, что эта литература — не плод их воображения. Джн̃а̄нинас таттва-дарш́инах̣ (Бхагавад-гита, 4.34). Даршан, дарши, дриштва, дриши, риши. Гуру Махарадж говорит: «Здесь не используется слово „саршти“, что означает „создатель, творец“». Ведавьяс сам ничего не создавал.
Даже когда они что-то пишут — Кавирадж Госвами делится: «Некая высшая сила движет моей рукой. Мадан-Мохан заставляет меня раскрывать все это». Мы недавно упоминали: «Говинда-бхашья» — все это произносит сам Говинда. Рамананда говорит Махапрабху: «Я — лишь инструмент, на котором играешь Ты. Ты восхищаешься музыкой, но сам же играешь на инструменте». Таким образом. И это не преуменьшает славу инструмента, а говорит о том, что весь его потенциал самовыражения осуществился. Смирение — это не результат низкой самооценки. Оно приходит, когда осознаешь, что ты находишься рядом с чем-то великим или величайшим в бесконечной степени. И такое смирение делает тебя суперпроводником. Нулевое сопротивление потоку. Нет сопротивления божественному потоку, течению божественного. Отсутствуют посторонние примеси.
Я твердо верю, что у каждого, кто хоть раз по-настоящему соприкоснулся с сознанием Кришны, есть некие откровения. Что-то было явлено им — и не единожды, а много раз. Мы сами можем это подтвердить — не для самоутверждения, пратиштхи (признания), высокомерия — но с чувством благодарности к нашей гуру-варге (линии учителей). Нельзя отрицать: нечто нам было даровано, нечто тронуло нас. Кавирадж Госвами подкрепляет это философски: самоуничижение вкупе с величайшим прославлением дара гуру-варги. Джага̄и ма̄дха̄и хаите мун̃и се па̄пиш̣т̣ха / пурӣш̣ера кӣт̣а хаите мун̃и се лагхиш̣т̣ха («Шри Чайтанья-чаритамрита», Ади-лила, 5.205) — «Я хуже червя в испражнениях, более грешен, чем Джагай и Мадхай. Если вы услышите мое имя, то потеряете все хорошие качества; если произнесете его — то падете. Но то, что я излагаю здесь; то, что проходит через меня в форме „Чайтанья-чаритамриты“ — нет ничего превыше этого». Это он говорит после своего покаяния, исповеди о своем низком положении. С абсолютной уверенностью он утверждает, что это — самое возвышенное.
Гуру Махарадж однажды сравнил это с течением, потоком: если стоишь на берегу Ганги и бросаешь в нее цветок, он попадает в течение и постепенно уплывает все дальше от тебя. Вот что значит существовать в ограниченном мире под влиянием времени и пространства. Но если двигаться по берегу реки вровень с цветком, то не потеряешь его из вида. [Наподобие прямого эфира.] То есть можно сказать, что это вечно настоящий, живой поток лилы (божественных игр любви). Вот чем наполнены «Бхагаватам» и «Чайтанья-чаритамрита». Мы поем об этом каждый день: ра̄дха̄-кр̣ш̣н̣а[-нитйа]-лӣла̄ корила̄ прака̄ш́ («Нама-санкиртана», Нароттам Дас Тхакур). Эти игры протекают вечно.
И те, кто наделен способностью, могут войти в этот поток и пребывать осмысленно в этой реальности. Для этого — в том числе и для этого — мы слушаем об играх Кришны. Они вечные и безграничные, поэтому каждый раз, когда мы обращаемся к ним, — если мы делаем это в правильном умонастроении служения, к нам может прийти нечто новое. Игры Кришны чрезвычайно наглядны и наполнены зрительными образами: Кришна, Его преданные, весь Вриндаван, его атмосфера, включая и настроения тех, кто там служит. Великие ачарьи [учителя] способны оценить все это на глубочайшем уровне.
В третьей песне «Бхагаватам», где прославляется Уддхава, описывается его детство. Он так любил Кришну, так был погружен в мысли о Нем, что, когда мама звала его кушать, он не слышал и не отзывался. Даже его детские игры вращались вокруг Кришны. Каково же было его божественное воображение [образ божественного в его сердце]? И я хочу завершить все словами Чакраварти Тхакура: «Воображение, восприятие Кришны в сердцах Его настоящих преданных [то, как они видят Его в глубине своих сердец] — это высшее и несравненное». Можно сказать, что высочайшая форма художественного выражения — это концепция Кришны, которая проявляется из сердец преданных.
Переводчики: Муралишвар Дас, Приянана Деви Даси
Текст подготовил: Аджита Кришна Дас
Проверила: Ира Деви Даси
Отредактировал: Традиш Дас
English
Srila Bhakti Sudhir Goswami Maharaj
Descending Experience • The Superior Art • Divine Imagination
Dive Deep into Reality | Beauty Over Power
#00:00:15#
Goswāmī Mahārāj: Some people will say, art is all about imagination, so then you can say that there is no superior art to the imagination of Kṛṣṇa and the Vraja-gopīs. God also has an imagination.
Dive
Deep into Reality
• Mādhurya—The Sweetness •
We’re so riveted to the mundane, and the mundane world, the temporary world. We think, this is the substantial place. Because, you know, it’s made out of earth, you know, bhūmir āpo ’nalo, vāyuḥ... [Bhagavad-gītā: 7.4], earth, water, fire, things you can stand on, touch, feel, they have weight, breadth, dimensions etc.
#00:01:06#
We think, this is the real world. Then we hear about Kṛṣṇa consciousness, and we can think, that’s like, a theoretical world. This is the real world we live in, and how much all of this is true, what we’re hearing, how much it can be relied upon, we’re doubtful. This is the plight of a neophyte devotee, to be honest and candid. We’re hearing things, so we think, that is imaginary. When the people hear about purāṇic legends, they think like, ohh, you mean, Hindu mythology. But they’re very happy to embrace the mythology of Hollywood, or of this, that, or the other. That they get all excited about.
• The Superior Art •
Divine Imagination
#00:02:06#
Avadhūt Mahārāj: The thing I wanted to talk to you about...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: Ahh, cinema. Because, Lenin, once he sees [sic] cinema, [he] considers [it to be the] most important art. And he immediately combined cinema and ideology and we see particularly part of history, cinema, there were many, you know, Hitler’s films about, you know, great ideological presentation through cinema... You know, there were Soviet cinema, there were Hollywood cinema, and of course, talking about very recent history of cinema, the latest movie, Life of Pi, it’s become popular. Why?
Goswāmī Mahārāj: I would say because people, they like to see images that reflect concepts that are in their hearts.
#00:03:03#
Avadhūt Mahārāj: That’s a very interesting point. Can you reveal something?
Goswāmī Mahārāj: Well, we’re always, the heart we can say in this sense, is the subjective realm. And what we see [is] objective. And we are forever trying to take what’s in the heart out into the objective world. Actually, really, we want to live in the subjective world. But we find ourselves in the objective world. And that’s why people, everybody, likes to go to movies, and immerse themselves in an experience, it’s like you’re taken away from the objective world, for some time, and you enter another world. And you’re voyeuristically envisioning yourself through the characters there. And, I mean, that’s in a simple way, that’s part of what people do through media. But there may be more profound implications about that also.
#00:04:03#
Avadhūt Mahārāj: Can you bring a little light on that?
Goswāmī Mahārāj: Well, it has to do with our ultimate aspiration. And also, what separates human beings from animals. We’re riveted to story, we’re hardwired for story. That’s why to this day, what’s been handed down in time—when we say story, we mean a narrative about who are people, what is our purpose, what is our prospect or possibility. And different stories speak to that. That’s why human beings are storytellers. Animals are not storytellers. Right? Someone will try to say, no, but, dogs, they dream about catching, you know, cats, or cats dream about catching mice. That’s another thing. Dealing with base necessities, eating, sleeping, sex, defense.
#00:05:02#
Human beings, they’re interested in story that speaks to their heart and their identity potential.
Avadhūt Mahārāj: It is a very interesting point... So, when we look at religious film...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: Bible, Vedas...
Goswāmī Mahārāj: All stories...
Avadhūt Mahārāj: Stories, but in [the] modern world...
Goswāmī Mahārāj: Replaced by different stories...
Avadhūt Mahārāj: Right, so... what...
Goswāmī Mahārāj: What—when you’re talking about movies, so, what was popular at one point, were Star Wars. Let’s go back to that. It’s still—people, everyone knows what Star Wars is. And we saw, where the media observed an almost religious-like following of those who were the devotees of it. And what was it about? The Force, and the Dark Side, and the good side, these very basic things that human beings deal with. Good nature, bad nature... so...
#00:06:01#
Some people will make the argument that these religious stories that you have in the various scriptures, in time, philosophers try to translate that into something else, science came along... But still you have filmmakers of the 20th century, presenting these basic story models that some people will sometimes attribute to the Greeks, saying there’s only five, six, seven stories that you can tell. It’s these same stories being reworked in different ways and people still find them fascinating. Because it speaks to their inner aspirations.
Avadhūt Mahārāj: What is the difference between mundane story, which is very touchy [transcriber note: touching?] and divine story, which is, like...
Goswāmī Mahārāj: Well, that’s a good point, and we can say this...
#00:07:00#
If you look at the structure, Vedic literature, āmnay, revealed truth, particularly the Purāṇas. You have three divisions of Purāṇas that sometimes tell the same story. So, you have Purāṇas in tama-guṇa, for people in the mode of ignorance, Purāṇas in raja-guṇa, passion, and sattva-guṇa. So, they tell the same story, a little differently, with different emphasis points according to the intended audience. Someone will point out, for example, the Nṛsiṁha-dev pastime. Prahlād, Nṛsiṁha-dev. In the rajasic Purāṇa, there’ll be elaborate descriptions of fight scenes, armor, those kinds of things. If we look to the Bhāgavat Purāṇa, which is not merely sattva-guṇa, but is nir-guṇa, right, described as the Amala Purāṇa...
#00:08:05#
The emphasis is on philosophy. The minimum is placed upon descriptions about battles and things like that, and fights. That’s the minimum, and what do we come away with, the maximum, is the teachings of Prahlād Mahārāj, his prayers to Nṛsiṁha-dev, the prayers of the devatas to Nṛsiṁha-dev... And we’re told, and what is the Bhāgavat Purāṇa? Śrīmad-bhāgavataṁ purāṇam amalaṁ [Śrīmad Bhāgavatam: 12.13.18]. This doesn’t have any mundane reference points. If you think it does, you’re not perceiving it properly. It’s not—it doesn’t have as a reference point, the mode of ignorance, the mode of passion, or even the mode of goodness really, it’s what, nir-guṇa.
#00:09:00#
That’s why Śukadev was selected. No mundane reference point, just a pure medium for expression of higher truth. What does he say? Pariniṣṭhito ’pi nairguṇya uttama-śloka-līlayā [Śrīmad Bhāgavatam: 2.1.9]. He’s saying, I wasn’t watching any movies. I’ve never seen any movies. I was in the nir-guṇa plane. Remember, he was liberated in the womb of his mother. And also, rather large. Right, not just a little baby, he was, like, fully de[veloped], came out fully developed, liberated. So, this is why he is the speaker of the Bhāgavatam, he was never under the influence of the mundane. But still, nir-guṇa, I mean, he’s on the outskirts of the Vaikuṇṭha world, nir-guṇa. Dive deep into reality. So, what does he say? Uttama-śloka-līlayā gṛhīta-chetā rājarṣe ākhyānaṁ yad adhītavān [Śrīmad Bhāgavatam: 2.1.9].
#00:10:01#
But then, the uttama-śloka līlā, I heard the poetic descriptions of Kṛṣṇa. That means, divine imagery, divya-chakṣu, divine vision, deeper vision was awakened. Because there is generic divine vision too. But deep—I like to quote Yeats, because he said, in the deep heart’s core. And the Spanish word, corazón, for heart and core, I like that. Because it’s talking about the core—because, say, everything has gradation according to Guru Mahārāj. So, even the heart, the outskirts of the heart, going deeper, then the deep heart’s core. So, what does Śukadev say? When I heard these descriptions of Kṛṣṇa, he was flooded with real-time divine imagery. Right? Divine, not just images, but images of reality.
#00:11:02#
Reality images, livestreaming reality images. And he said, which surrounded, enveloped my consciousness and carried me away to a domain that I didn’t know existed previously.
Avadhūt Mahārāj: There’s ways of different styles of art, to represent certain concepts. And previous ages, Vedic sages, were speaking. Then they start writing, then we see that images, pictures appear on sculpture, and frescoes and various... And, seems like, now, is the age of multimedia, and moving pictures, animation, you know, animated comicses [sic], advertising... So, considering all these new ways to represent different concepts to people, and people[’s] ability to connect and reciprocate with the...
#00:12:07#
Goswāmī Mahārāj: Um-hm...
Avadhūt Mahārāj: So, how would the modern way of represent[ing] these concepts be appropriate?
Goswāmī Mahārāj: I am reminded of when some devotees, they wanted to make some deities, Kṛṣṇa, Balarām, and Subal and Śrīdām. So, they’re asking Śrīla Guru Mahārāj, how should we show? Kṛṣṇa-Balarām we have some idea, famous temple, but how should we show, Subal and Śrīdām? And Guru Mahārāj said, they should be shown ready to fulfill the inner desire of Kṛṣṇa. And they looked at themselves, like...
#00:13:00#
All right, but how should they be, what should their posture be? He said, they should be shown ready to fulfill the inner desire of Kṛṣṇa. And then, finally, when they pressed about, but how, what would be their posture? And Guru Mahārāj said, that an artist can decide. So, when we see pictures or images of divine forms, we’re warned against thinking that they’re accurate representations of divine form. What we’re getting is an artist’s imagination. What is that artist’s devotional qualification, is unknown. Right? So, for example, Saraswatī Ṭhākur, when it came to chanting Kṛṣṇa-nām, he did not advise one [to] look at a picture of Kṛṣṇa, and chant Hare Kṛṣṇa mahā-mantra.
#00:14:05#
Many devotees think they should do that. They think, ohh, that will be good, I am taking Kṛṣṇa-nām and looking at a picture of Kṛṣṇa or Rādhā and Kṛṣṇa, that’ll be helpful, that’ll remind me of the divine form of Kṛṣṇa. He told the opposite of that. He said, the senses are like vultures. And they’re... in other words, we’re subjective agents, this is the objective world. He said, they’re going to turn the image of Kṛṣṇa into vulture food. What they want, what is their idea, they’re looking for some objective representation of subjective reality. And it’s the opposite of that. That’s why we’ll notice when we observe deities, we go to India, and they’ll say, this is a self-manifested deity. Say we look at Rādhā Rāmaṇ...
#00:15:00#
We’ll say ohh, anatomically Rādhā Rāmaṇ is an exaggeration. Very thin waist, very broad shoulders, but everyone will say, such a beautiful deity. Small, and very powerful. Right? But not anatomically correct, to the extreme. The hands, the form. As we told the other day, we don’t portray gods with muscles. Human beings have muscles. Which is a result of flesh and bone? Gods do not have muscles. They don’t need them, it’s not a product of subtle forms. Muscularity. That’s a fleshy consideration. So, when it comes to how these, you know, forms appear, manifest, it’s according to divine will.
#00:16:02#
Even from an artistic point view, we saw, we visited the Vatican. And there they have the Pietà of Michelangelo [transcriber note: referring to the sculpture The Madonna della Pietà [Italian: [pjeˈta]; 1498–1499] informally known as La Pietà]. Mary, after Christ has been taken down from the cross, she is holding Christ on her lap. So, people, it’s considered a masterwork, masterpiece. But, in analysis, from an analytical point of view, they’ve measured Mary is much larger than Jesus. If you get out a tape measure and measure her. Like, very much larger than him. Which is, from an objective point of view, not true. But when this is put together, it’s conveying some sort of subjective reality that everyone finds overwhelming. And the objective flaws, if you want to call them, are not a factor.
#00:17:02#
To the subjective aspect coming through. So, when we deal with any particular art form, we have to be very careful about that. Because people will think, as they asked Śrīla Prabhupād, when he had an art department. They’d say, “Śrīla Prabhupād, does Kṛṣṇa really look like this?” And once he said, “Not exactly, but you’ll recognize Him when you see Him.” So, he, seeing that the people had no idea what is the form of Kṛṣṇa, and all of these things, started an art department to do artistic representations of that. We just have to remember, that’s what it is, it’s an artist’s conception. Everything in the spiritual world is composed of consciousness. We’re addicted to—because we live in the world of time and space, and measurement...
#00:18:02#
We’re always measuring things, this is that far from here, and Thailand is this far from India or Russia. We think like that, when we hear, ohh, Ayodhya is here, and Vaikuṇṭha is over there and... we, we can’t think of it in terms of time and space. We need to think of it in terms of conscious development, dedicating conscious tendency. That’s what, how do you say, separates spiritual regions from one another, it’s a development of, a conscious development of dedicating tendency, not some topographical, cartographic type representation of it. Which an artist is likely to do if they make a painting. You know, put Goloka here, and then the Vaikuṇṭha world, and then... like that. But we’re told, chintāmaṇiś charaṇa-bhūṣaṇam aṅganānāṁ [Śrī Caitanya-caritāmṛtam, Madhya-līlā: 14.228]. The whole Vaikuṇṭha world is accommodated in an atom of Goloka.
#00:19:03#
So, you have to really change your thinking about that. Means, to come under the influence of revealed truth. Give way to the time, space, measurement consideration that we have of the limited world. If we’re going to discuss the unlimited world, that needs to be suppressed. Therefore, it’s called the adhokṣaja realm. There are those who think, by suppressing sense experience you’ll experience the higher. That can only take you to a generic neutral position. But when the higher plane comes down, then adhokṣaja, automatically, the lower experience is suppressed in the presence of that. So, there is total immersion in that domain.
#00:19:59#
Avadhūt Mahārāj: I found in your explanation very deep meaning, but from another points [of view], looks like little bit of contradictions, of most people believe about divinity. Because they believe that through art you can achieve some kind of a divine form, and some people say, you know, specifically in Vedic culture that divine form can be achieved through particular sound, vibration. So, can you really explain how divinity descends...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: And how it takes different shapes and forms.
Goswāmī Mahārāj: Yes, so Guru Mahārāj gives us a principle, a Hegelian principle. Reality exists for itself and by itself. And this is congruous with what’s expressed in the Upaniṣads. Where it says, tasyaiṣa ātmā vivṛṇute tanuṁ svām [Kaṭha-upaniṣad: 1.2.23]. He will reveal Himself according to His own necessity.
#00:21:01#
And that’s the point I was making, why the deity of Rādhā Rāmaṇ, we say, if this is a self-manifesting deity, but it’s not, from [the] external point of view, a 100% anatomically correct, how is that possible? Then it means, it indicates the sweet will of Kṛṣṇa. He decided to appear that way, in that particular form. Well, my point is, so when you are dealing with subjective expression, in the objective world, we will say, as a general rule, it has to be descending. From up to down. Not the inverse, that we’re trying to go from down to up. We’re trying to reconfigure matter, or media in a particular way, to generate spiritual substance. That’s the opposite.
#00:22:00#
And that will generally come under the heading of what we call prākṛta-sahajiyāism, or imitationism. Thinking, we can reconfigure matter to generate something spiritual. The inverse, or what we strive for, is descending. That some divine inspiration will come down, and move, manipulate the media. Just as Kavirāj Goswāmī is saying, I can’t see, and I am arthritic, he’s in his nineties, he’s saying, but some divine power’s come down, and is moving my hand, and miraculously I am writing this Caitanya-caritāmṛtam. So, that, this is at the basis of anything that’s pure and substantial. That something higher is descending.
Avadhūt Mahārāj: Or, I can say, it’s possible, very much possible, that the same conversation, going on right now in some art group...
#00:23:00#
Where they say, that true art, which is descending...
Goswāmī Mahārāj: Right...
Avadhūt Mahārāj: And the...
Goswāmī Mahārāj: The artist is an instrument for expression...
Avadhūt Mahārāj: Right, and most of pablo [transcriber note: referring to pablum, perhaps, meaning bland or insipid intellectual fare] art, which people are taking wrongly, is imitation, good imitation or bad imitation, of a true descending process. So, we can say, in art world, it always has a fight, internal fight, which is going on...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: The guys who can come with original stuff, and people who’s trying to...
Goswāmī Mahārāj: And there was a movement called art for art’s sake. Whenever it was, 19th century, or whatever. We’ve mentioned the Picture of Dorian Gray [transcriber note: referring to novel of that title by Oscar Wilde], the introduction, Oscar Wilde makes many observations about art. And he concludes with this statement: all art is quite useless.
#00:24:00#
And, naturally, being a wit, some people, they thought, they took it at face value, that he’s saying it’s of no value. That’s not what he was saying, when he said it’s quite useless, it was a clever way of saying, it exists for itself and by itself. If it exists to fulfil some purpose, then that’s something less than art. And that’s why Guru Mahārāj invokes Hegel, if reality exists to fulfil the purpose of another, then it’s not for itself and by itself. So, we’re back to this means of revelation of divine expression, of Kṛṣṇa, you know, nimitta-mātraṁ bhava savya-sāchin [Bhagavad-gītā: 11.33], Arjun, you can be an instrument for the expression of my divine will. That, so it’s whether you’re Arjun on the battlefield of Kurukṣetra, or you’re an artist in front of a canvas, or a devotee giving a lecture, the aspiring servitor is offering themselves as an instrument to be used for divine expression.
#00:25:04#
Avadhūt Mahārāj: Actually, what you’ve said, it’s revealed in particular devotional literature, and stories...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: And sages, and again, to conclude our talk tonight, we were speaking about art, cinema...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: Visual representation, literature, way to present all these things. So...
Goswāmī Mahārāj: Yes...
Avadhūt Mahārāj: Just [to] conclude, where art has a place in all of this.
Goswāmī Mahārāj: See, we know, even by just a secular study of art, the medium is almost irrelevant. What’s important is the artist’s concept. So, one artist is master of drawing and anatomically perfect [drawing], another one is giving an impressionistic representation, someone else is doing mixed media, someone else is doing... there’s...
#00:26:00#
But what’s really behind it all, concept. That the artist has a concept, and they’re using the medium for expression. So, same thing, like Guru Mahārāj is saying, substance and form. If the substance is there, then it can use different forms for expression. But the all-critical point is it that substance, or is it counterfeit substance. Is it imitation, is it not the real thing? So, that’s the critical point, so as I told, by mentioning the Rādhā Rāmaṇ deity, the expression could be very simple. It [is] very profound and very divine.
Avadhūt Mahārāj: But some people may say...
Goswāmī Mahārāj: Yeah...
Avadhūt Mahārāj: Acting at a particular frame of religion, or a particular frame of philosophical school...
#00:26:58#
It’s not entirely the same as to be pure artist, where you have no bridges, you have no limit, you just surrender yourself to some kind of a divine flow, and that will let you represent itself. So, how would you apply that?
Goswāmī Mahārāj: Well, we can say anything...
Avadhūt Mahārāj: I mean some would—many people would say...
Goswāmī Mahārāj: Right, they can say it, I’m saying, so...
Avadhūt Mahārāj: Art is a slave of religion, whereas now art is separate from religion. They can be more true, sincere and honest than being...
Goswāmī Mahārāj: And produce lower quality art. You know... So, to this day, they can’t produce something that matches one of these masters under the influence of theism. That’s another subject. But what I am saying, we can say anything, but whether it’s true or not, is another thing.
Avadhūt Mahārāj: I’d like to...
Goswāmī Mahārāj: So, wait, so what is that—instead of dealing in nebulous terms about being moved by the spirit and expressing something...
#00:28:00#
Why is one artwork selling for a hundred million euros, and the other one for a hundred doll[ars], you know, a hundred. Right? So, those who are, you know, subjective experts, they’re determining value. And they have some criteria for doing that. So, in a similar way, we have to have some idea about what is that reality, what is the nature of that reality who’s going to express Himself through a particular agent. Is the ultimate reality something impersonal, abstract, is it personal, is it multi-dimensional? Can it be impersonal, localized and super-personal? All these things will have to be considered. Otherwise, if we just say, well, it’s some divine, abstract thing that is moving me to express these things, how can that be verified?
#00:29:02#
Avadhūt Mahārāj: Well, my question is very similar to almost Vedic approach. As a spontaneous, divine revelation. As artistic approach, as true, pure art as spontaneous, divine revelation. So...
Goswāmī Mahārāj: And revealing what? That’s the point. It all sounds good, then what is revealed? What is the substance of what is revealed?
Avadhūt Mahārāj: Well, in both ways, we can say...
Goswāmī Mahārāj: That’s why, in Vedic culture—let’s just put this out [unintelligible]—visual arts are in the lower section of society, done by artisans and craftsmen. The higher section of society, brāhmins, who are dealing with śabdha-brahma, spiritual sound...
#00:30:00#
They’re not visual, they don’t do visual representations. The artist, the actor, all of those positions in Vedic culture are in the lower section of society.
Avadhūt Mahārāj: Why?
Goswāmī Mahārāj: Well, I think it’s very obvious, because it’s—they’re external. For the most part. Sometimes, it occurs to me that the Western world is generally taken to be the world of rationalist, empiric thinkers. This is the, you know, the hallmark of Western philosophy. Rationalism, empiric observation, all of these sorts of things.
#00:31:01#
So, I found it interesting that people with, you know, how do you say, [people who are] educated in the Western line of thought, how much they admire Bhagavad-gītā. In the, years ago in ISKCON, to promote Bhagavad-gītā, the book, they started searching for any quotes by people in the Western world who’re appreciating it. They even made a poster showing, you know, Emerson, Thoreau, Whitman, you know, Schopenhauer, and, others. You know, quoting... what was [it], the, one of the favorite quotes was from Thoreau at Walden Pond, where he’s living in nature...
#00:32:01#
By himself, for a couple of years, to see what that would be like, to live with no one, and he said... it’s noteworthy... he says, “In the morning...,” means every morning, he says—because in the morning, what do you do when you get up in the morning? You bathe... So, he said, “In the morning, I bathe my intellect in the stupendous and cosmogonal glory of the Bhagavad-gītā.” He’s saying, “As people get up in the morning, they take a bath, I get up in the morning, and I bathe my intellect in the Bhagavad-gītā.” So that means Thoreau must have known something. He gets some credit for this. And he said, “In comparison with which, our modern literature seems trivial and puny.” By comparison, what we’ve got. So, that’s one example. And there are so many others.
#00:33:00#
But what I found interesting is a side point. That, none of them questioned the method of delivery. The general name, one of the names given, we say, you know, śabdha-brahma, spiritual sound, in other words, āmnāya. Āmnāya, like in Bhakti Vinod’s Daśa-mūla, āmnāyaḥ prāha tattvaṁ harim iha paramaṁ sarva-śaktim rasābdhiṁ. So, he starts with āmnāya, revealed truth, means descending truth, it’s coming from the upper world, descending into this world. So, here, the method of descent, I found interesting. These, so-called rational thinkers, empiric thinkers, they don’t challenge the method. And I was wondering, why? Why not?
#00:34:00#
We know from the beginning, what we hear, it says, you know, Dhṛtarāṣṭra uvācha. You know, what does he do? He asks Sañjaya, what did my sons and the sons of Pāṇdu do when they assembled on the battlefield of dharma-kṣetre kuru-kṣetre etc. And so, this Sañjaya, admittedly, by what’s presented in the text, he is not there. It’s not that Dhṛtarāṣṭra is saying, you were there, and now, you know, this is something that happened in the past, tell me what happened. No, he is saying, you have a living experience. That means, by—as we find out in the end, he says, vyāsa-prasādāch chhrutavān [Bhagavad-gītā: 18.75]. By the mercy of Vyāsa, I heard this divine conversation.
#00:35:01#
He didn’t say, well Arjuna’s chariot was here, and the other... and I was in another chariot. No, he doesn’t say that. So, he’s admitting that he wasn’t there physically. Objectively. But what he’s saying is, vyāsa-prasādāch chhrutavān, by the mercy of Vyāsa, I got some divine vision. And Dhṛtarāṣṭra is saying, and what did [you see,] what happened, what did you hear, what did you see? And then he presents Bhagavad-gītā. Right, that Kṛṣṇa said this, Arjuna said that, the back and forth, right, of Kṛṣṇa and Arjuna. It’s all from the mouth of Sañjaya. Who, by his own admission is not there. I can’t—I am trying to, you know, emphasize this point, objectively speaking, the Bhagavad-gītā, what we know as Bhagavad-gītā, is spoken by someone who was not there.
#00:36:04#
So, then you would think, these rational people, empiric-based, you know, observers, would say, well how can he be reliable? He wasn’t even there. How did he get—ohh, he had some sort of a divine vision? This stuff would be mocked, normally. They would dismiss out of hand, like, ohh, what, is he some sort of trance channeler, you know, a medium? But I think there’s a good explanation for why they do not, no one has brought this up. Or made this accusation, or challenged it in this way. And what it is, [is that] the overwhelming spiritual quality of the substance of Bhagavad-gītā.
#00:37:01#
That cannot be denied. So, the method of transmission, we will say it’s wonderful. He’s saying by the mercy of Vyāsa I got this. You know, I have this, what do you say, vision, or realization, revelation. We will praise that. But what I am saying, they can’t find fault with it because of the overwhelming quality of the spiritual substance of Bhagavad-gītā. It’s undeniable, it’s unmistakable. Even if people have some other agenda, they’re not promoting devotion to Kṛṣṇa, they’re promoting anything and everything but devotion to Kṛṣṇa, but what they find there, is so overwhelming substantially that they’re attracted to it. On some level, it resonates within them.
#00:37:58#
If the greatest production of men is imaginative literature, then you’ll find no greater imaginative literature than what has been delivered by the ṛṣis. The only difference is, it’s not a product of their imagination. Jñānina tattva-darśinaḥ [Bhagavad-gītā: 4.34]. Darśan, darśi, dṛṣṭvā, dṛśi, ṛṣi. Guru Mahārāj says, they’re—it doesn’t say sṛṣṭi, creator. They didn’t create, Vyāsa didn’t create anything. Vedavyāsa. They, even when they composed, what does Kavirāj Goswāmī say, some higher power is moving my hand. Madan-Mohan is compelling me to say these things. We told the other day, Govinda-bhāṣya. Govinda is saying these things.
#00:39:00#
Rāmānanda to Mahāprabhu: “I’m like an instrument that you’re playing. You’re praising the music, but You’re playing the instrument.” Like that. And that is not the—it is not to the detriment of the instrument. But that is the instrument’s full potential for self-expression being realized. Humility is not the outcome of low self-esteem. It’s the outcome of the perceived proximity of greatness, or greatness to the infinite degree. Thereby making one a superconductor.
#00:40:03#
Zero resistance to current. Zero resistance to divine current, to divine flow, without mixing anything. It’s my firm belief that everyone who’ ever substantially been in connection with Kṛṣṇa consciousness has some level of revelation. Something’s been revealed to them. And not only once, repeatedly. And we know that. Not in the sense of self-assertion, pratiṣṭhā, arrogance. But out of gratitude to our Guru-varga. We cannot deny that something has been gifted to us. Something has touched us.
#00:40:57#
That’s why, the philosophical basis for this is Kavirāj Goswāmī’s self-deprecation, but extreme glorification of the gift of the Guru-varga. Jagāi mādhāi haite muñi se pāpiṣṭha / purīṣera kīṭa haite muñi se laghiṣṭha [Śrī Caitanya-caritāmṛtam, Ādi-līlā: 5.205]. I am lower than the worm in the stool, more sinful than Jagāi and Mādhāi... if you hear my name, you’ll lose all your good qualities. If you chant my name, you’ll fall down. But what I am telling here, what’s passing through me here in the form of Caitanya-caritāmṛtam, there’s nothing higher than this. That he says with—after the confessional self-deprecation, he says with absolute certainty, assuredness [that] there’s nothing higher than this.
#00:42:05#
Guru Mahārāj expressed it like this once: he said, if we take of it as a current, or a stream, if you’re standing on the bank of the Gaṅgā, and you toss a flower into the Gaṅgā, it enters that current and it’s carried away. So, gradually, it’s going further away from you. That means being situated in the realm of time and space and limitation. He’s saying, but if you run along the bank, with the flower, it remains in view. So, we can say, that there’s, this is livestream, real-time live-streaming līlā. That’s what’s in the Bhāgavatam, that’s what’s in the Caritāmṛtam. We sing it every day: Rādhā-Kṛṣṇa nitya-līlā karilā prakāśa [Nāma-saṅkīrtana: 8]. It’s going on eternally.
#00:42:59#
But, so, for someone who has the capacity, they may enter the current of that stream, in a real, live-time, meaningful way. It’s also the purpose of, part of the purpose of hearing, hearing the pastimes of Kṛṣṇa. They’re eternal and unlimited. So, each time we approach them, if we approach with a proper serving mood, something new can come to us. And they’re extremely visual. The pastimes of Kṛṣṇa, they’re filled with all sorts of visualizations. Kṛṣṇa, His devotees, the Vṛndāvan environment, conveyed also is the mood of the servitors.
#00:43:57#
So, the great ācāryas, they have the capacity to appreciate these things with the greatest depth. Praise of Uddhava is given in the Bhāgavatam in the 3rd canto, saying, what kind of child was he? He’s so in love with Kṛṣṇa, and always thinking and absorbed in Kṛṣṇa, [that] when his mother would call him to eat, he wouldn’t hear her. He wouldn’t answer. Because even in his childhood, his childhood play was centered on Kṛṣṇa. So what sort of, you know, divine imagination, that’s what Cakravartī Ṭhākur is saying. And that’s the point I want to conclude with. He is saying, the divine imagination of Kṛṣṇa in the hearts of His real devotees, that is supreme, and nothing compares with that. And we can say that’s the highest form of artistic expression.
#00:45:00#
What comes from the hearts—the Kṛṣṇa conception manifests from the hearts of devotees.
Captured by Suvashini Devi Dasi and Anand Das
Edited by Tradish Das
Наверх
