В то время четыре или пять брахмачари пользовались в матхе очень большим влиянием. Трое из них выделялись особо, и поэтому они ожидали, что Гуру Махарадж изберет следующим ачарьей нашего матха кого-то из них. Но когда Шрила Гуру Махарадж объявил: «Этот юноша будет моим преемником», они начали оказывать мне скрытое противодействие.
В то время у нас было отделение в Калькутте, которое располагалось в доме Шрилы Бхактиведанты Свами Прабхупады. Шрила Свами Махарадж предоставил Шриле Гуру Махараджу две комнаты для проповеди. Он был единственным, кто сумел убедить Гуру Махараджа на время покинуть Навадвипу и приехать в Калькутту, Кроме того, были приглашены два пандита, чтобы учить меня грамматике, кавье, веданте и т.п. Сам Свами Махарадж тоже каждый день обучил меня разным вещам. Фактически, он и был моим учителем, и его уроки были самыми лучшими.
В тот год мы провели в Калькутте три месяца, потом три месяца во Вриндаване, а оставшиеся три месяца в другом месте, все время переезжая из одного города или селения в другое. Моим главным учителем всегда был IIIрила Гуру Махарадж, но где бы мы ни находились в своих путешествиях, он обычно находил для меня еще одного преподаватели.
Во Вриндаване меня обучил Вишвамбхар Вабаджи Махарадж. Это был очень хороший человек, настолько чудесный и замечательный, что мне даже не верится. Двадцать лет спустя мне случилось быть в Матхуре, и я узнал, что он еще здравствует. Я пошел его навестить. Увидев меня, Вабаджи Махарадж предложил мне полный дандават. Могу ли я сказать больше? Когда я увидел этого величайшего подвижника в дандавате, то был поражен несказанно. Все высоко почитали его как очень образованного бабаджи пандита.
Я — брахмачари, почтительно предложил ему свой дандават, он же в ответ простерся передо мной в полном дандавате. Я очень удивился и сказал ему: «Бабаджи, я — Ваш ученик, а Вы — мой учитель. Зачем Вы это сделали? Принимать подобные почести от Вас значит совершать оскорбление». «Хе, Баба! — ответил Бабаджи Махарадж, — Видя тебя, я чувствую, что передо мной Махапрабху и предлагаю дандаваты Ему. Хоть ты и мой ученик, твой вид так напомнил мне Махапрабху, что я не мог выразить почтения иным образом. Я не хотел быть причиной твоего оскорбления».
Я видел, каким смирением и терпимостью наделены все жители Враджа—дхамы, однако, дух отречения этого бабаджи не знал себе равных. Хоть он и был сахаджия-бабаджи, я чувствовал, что должен предложить ему дандаваты. Обычный этикет был на время оставлен. Как бы то ни было, мы — последователи Шрилы Сарасвати Тхакура. Путь того бабаджи, несомненно, немного отличался, но, поскольку я не знал всех его достоинств, то был обязан предложить ему свои дандаваты. Я выразил бабаджи почтение, но был чрезвычайно удивлен его ответом. Он был моим учителем, который признал во мне мальчика, учившегося у него двадцать лет назад.