Уход Нитая Чандры Прабху. Июль 2020 года


Russian

тома̄ра хр̣дойе сада̄ говинда-виш́ра̄ма
говинда кохена мама ваиш̣н̣ава пара̄н̣а

В твоем сердце всегда пребывает Господь Говинда. Сам Шри Говинда говорит: «Мои преданные — Моя жизнь и душа!»

Шрила Нароттам Дас Тхакур Махашой

Ушёл Нитай Чандра Прабху. Он много лет боролся с болезнью, очень мужественно, не показывая виду, стараясь не травмировать никого своими болезненными переживаниями. Казалось, у болезни не получалось победить его: он был всегда простым, радостным, добродушным преданным, напоминая какого-то дровосека из сказки, который весело обманул саму смерть. Но это только казалось. Организм его постепенно слабел, сил становилось всё меньше, но унынию не было места в характере весёлого Нитая. Несколько лет тому назад русская миссия даже собирала средства ему на операцию, поскольку он жил с семьёй в Бузулуке, в уральской глуши, где даже молодым и здоровым заработать на жизнь было серьёзной проблемой, а его возраст был уже преклонным, и ясно, что никаких денег у них не было. Такие попытки взаимопомощи всегда встречают неоднозначную реакцию в нашей среде, но всё-таки нашлось немало щедрых душ, которые помогли со средствами, и он сделал операцию от ракa, которая отодвинула неизбежный конец на несколько лет.

Он не поддавался отчаянию, заботился о замечательной супруге, растил сына. В том, как он преодолевал тяготы жизни, проявлялась его огромная вера в Говинду Махараджа и его бессмертное духовное знание. Говинда Махарадж застал каждого ученика в тех условиях, часто весьма экзотических, куда его забросила непостижимая кармическая экзистенция. Для Нитая это была бывшая Оренбургская губерния Российской империи, земля, где по традиции отбывали сроки политзаключённые ещё с екатерининских времён. До этих земель из столиц нужно лететь самолётом, а если поездом, то ехать около трёх суток, глядя сквозь немытые стёкла вагона на бесконечный бег сосен и думая что-то вроде: «Да разве можно жить в такой глуши?» Оказалось, что не только можно жить, но можно и развивать неповторимую духовную культуру небольших, далёких от столиц вайшнавских общин, растущих в сопротивлении безумию провинциального алкоголизма и отчаянию массовой безработицы. Оказалось, можно поддерживать крепкие, стабильные, сердечные отношения между преданными и уделять каждому из них максимально много тепла и сердца. Оказалось, что именно здесь многие месяцы, если не годы, можно ждать приезда знаменитого проповедника и проводить многие часы в душевном общении с ним, даря ему, возможно, самую внимательную и благодарную аудиторию из всех возможных. Оказалось, можно полностью отдаваться заботам о развитии своей маленькой общины и лично переживать за каждого, за все его удачные обретения великой веры и милости, за радости новых открытий на пути в духовное небо, и вместе с тем — за бытовые трудности и житейские невзгоды, за неизбежные взлёты и падения, конфликты и сомнения, просветы и коллизии, вызванные непостижимой игрой обстоятельств. И всё это Нитай делал многие годы.

Постепенно он освоил многие аспекты преданного служения, стал неплохим игроком на мриданге, научился готовить, петь, а уж проповедь была его несомненной стихией. Ему приходилось часто ездить в Ташлу, в Орск, Оренбург, Самару и другие уральские города, и не было случая, чтобы Нитай не ораторствовал в утлом, забитом советской жизнью плацкартном вагоне среди случайных попутчиков — рабочих, офисников, дачников, каких-нибудь богобоязненных старушек, получивших внезапный шанс осознать, что они — вечные души, заплутавшие в мрачных запутанных коридорах своей кармы. Люди были в восторге от такого темпераментного проповедника, потом писали, благодарили, спрашивали, что можно ещё посмотреть и послушать… Однажды он провожал меня из Оренбурга в Орск, поезд был ночной, а проводник в своей привычной фамильярной манере начал мне что-то высказывать за нарушение каких-то правил проезда. И тут поднялся Нитай. Он так пропесочил проводника, что тот сам принёс бельё, сам постелил, принёс чай (возможно, бесплатно) и долго, разводя руками, извинялся.

Нитай говорил, что «родился с шакти в крови». Он считал себя в этой жизни потомком уральских казаков, непокорного племени, которые бодались с властью при Пугачёве. Советская власть сделала всё, чтобы раздробить казачье братство и сломить его дух — и по этой причине Нитай не любил Страну Советов. Но его волновали в гораздо большей степени внеземные реалии, и он не придавал слишком большого значения всем этим историческим злоключениям. Тем не менее у него был свой особенный взгляд на жизнь, свой подход ко всему: к людям, к организации процессов, к проповеди, к проблемам своей общины. И когда в оренбургской ятре произошёл болезненный раскол, и стало ясно, что нужно выбирать одну, более верную дорогу, Нитай вник во все философские разногласия, выслушал обе стороны и честно, без компромиссов, сделал свой выбор. И затем он давал разъяснения и проповедовал многим нашим уральским преданным, оказав большую серьёзную поддержку Сулалите Диди и нашей орской общине.

Настоящая духовная жизнь строится вокруг Шри Гуру и его милости. Это не игра в теорию, не объективное религиоведение, стремящееся всех примирить ценой уравнивания разных взглядов. Наша честность ученика состоит в следовании уникальному настроению нашего Гуру, устремлённости по его стопам вслед за ним, в его мир, в трансцендентную обитель Говинды. Путь в ту невероятную реальность возможен лишь через веру, а значит — через верность. Ибо и любовь без верности будет лишь пустопорожним словом. Никакая иная точка зрения не была, не является и никогда не будет истинно вайшнавской. Нитай хорошо понимал это — и мы можем заключить без сомнения, что у него была огромная вера в Гуру и в Говинду, и он обрёл всё, что сулит удачливым душам эта чистая вера.

Вечная слава Нитаю Чандре Прабху и всем подлинным вайшнавам. От имени всей русской миссии, падший Б. А. Данди.













































































←  «Свобода воли». Шрила Б. С. Госвами Махарадж. 16 декабря 2008 года. Томск ·• Архив новостей •· «Знакомство с Авадхутом Махараджем». Шримати Бхакти Лалита Деви Даси. 31 сентября 2013 года. Лахта, Санкт-Петербург. Фестиваль VEDALIFE  →
Russian

тома̄ра хр̣дойе сада̄ говинда-виш́ра̄ма
говинда кохена мама ваиш̣н̣ава пара̄н̣а

В твоем сердце всегда пребывает Господь Говинда. Сам Шри Говинда говорит: «Мои преданные — Моя жизнь и душа!»

Шрила Нароттам Дас Тхакур Махашой

Ушёл Нитай Чандра Прабху. Он много лет боролся с болезнью, очень мужественно, не показывая виду, стараясь не травмировать никого своими болезненными переживаниями. Казалось, у болезни не получалось победить его: он был всегда простым, радостным, добродушным преданным, напоминая какого-то дровосека из сказки, который весело обманул саму смерть. Но это только казалось. Организм его постепенно слабел, сил становилось всё меньше, но унынию не было места в характере весёлого Нитая. Несколько лет тому назад русская миссия даже собирала средства ему на операцию, поскольку он жил с семьёй в Бузулуке, в уральской глуши, где даже молодым и здоровым заработать на жизнь было серьёзной проблемой, а его возраст был уже преклонным, и ясно, что никаких денег у них не было. Такие попытки взаимопомощи всегда встречают неоднозначную реакцию в нашей среде, но всё-таки нашлось немало щедрых душ, которые помогли со средствами, и он сделал операцию от ракa, которая отодвинула неизбежный конец на несколько лет.

Он не поддавался отчаянию, заботился о замечательной супруге, растил сына. В том, как он преодолевал тяготы жизни, проявлялась его огромная вера в Говинду Махараджа и его бессмертное духовное знание. Говинда Махарадж застал каждого ученика в тех условиях, часто весьма экзотических, куда его забросила непостижимая кармическая экзистенция. Для Нитая это была бывшая Оренбургская губерния Российской империи, земля, где по традиции отбывали сроки политзаключённые ещё с екатерининских времён. До этих земель из столиц нужно лететь самолётом, а если поездом, то ехать около трёх суток, глядя сквозь немытые стёкла вагона на бесконечный бег сосен и думая что-то вроде: «Да разве можно жить в такой глуши?» Оказалось, что не только можно жить, но можно и развивать неповторимую духовную культуру небольших, далёких от столиц вайшнавских общин, растущих в сопротивлении безумию провинциального алкоголизма и отчаянию массовой безработицы. Оказалось, можно поддерживать крепкие, стабильные, сердечные отношения между преданными и уделять каждому из них максимально много тепла и сердца. Оказалось, что именно здесь многие месяцы, если не годы, можно ждать приезда знаменитого проповедника и проводить многие часы в душевном общении с ним, даря ему, возможно, самую внимательную и благодарную аудиторию из всех возможных. Оказалось, можно полностью отдаваться заботам о развитии своей маленькой общины и лично переживать за каждого, за все его удачные обретения великой веры и милости, за радости новых открытий на пути в духовное небо, и вместе с тем — за бытовые трудности и житейские невзгоды, за неизбежные взлёты и падения, конфликты и сомнения, просветы и коллизии, вызванные непостижимой игрой обстоятельств. И всё это Нитай делал многие годы.

Постепенно он освоил многие аспекты преданного служения, стал неплохим игроком на мриданге, научился готовить, петь, а уж проповедь была его несомненной стихией. Ему приходилось часто ездить в Ташлу, в Орск, Оренбург, Самару и другие уральские города, и не было случая, чтобы Нитай не ораторствовал в утлом, забитом советской жизнью плацкартном вагоне среди случайных попутчиков — рабочих, офисников, дачников, каких-нибудь богобоязненных старушек, получивших внезапный шанс осознать, что они — вечные души, заплутавшие в мрачных запутанных коридорах своей кармы. Люди были в восторге от такого темпераментного проповедника, потом писали, благодарили, спрашивали, что можно ещё посмотреть и послушать… Однажды он провожал меня из Оренбурга в Орск, поезд был ночной, а проводник в своей привычной фамильярной манере начал мне что-то высказывать за нарушение каких-то правил проезда. И тут поднялся Нитай. Он так пропесочил проводника, что тот сам принёс бельё, сам постелил, принёс чай (возможно, бесплатно) и долго, разводя руками, извинялся.

Нитай говорил, что «родился с шакти в крови». Он считал себя в этой жизни потомком уральских казаков, непокорного племени, которые бодались с властью при Пугачёве. Советская власть сделала всё, чтобы раздробить казачье братство и сломить его дух — и по этой причине Нитай не любил Страну Советов. Но его волновали в гораздо большей степени внеземные реалии, и он не придавал слишком большого значения всем этим историческим злоключениям. Тем не менее у него был свой особенный взгляд на жизнь, свой подход ко всему: к людям, к организации процессов, к проповеди, к проблемам своей общины. И когда в оренбургской ятре произошёл болезненный раскол, и стало ясно, что нужно выбирать одну, более верную дорогу, Нитай вник во все философские разногласия, выслушал обе стороны и честно, без компромиссов, сделал свой выбор. И затем он давал разъяснения и проповедовал многим нашим уральским преданным, оказав большую серьёзную поддержку Сулалите Диди и нашей орской общине.

Настоящая духовная жизнь строится вокруг Шри Гуру и его милости. Это не игра в теорию, не объективное религиоведение, стремящееся всех примирить ценой уравнивания разных взглядов. Наша честность ученика состоит в следовании уникальному настроению нашего Гуру, устремлённости по его стопам вслед за ним, в его мир, в трансцендентную обитель Говинды. Путь в ту невероятную реальность возможен лишь через веру, а значит — через верность. Ибо и любовь без верности будет лишь пустопорожним словом. Никакая иная точка зрения не была, не является и никогда не будет истинно вайшнавской. Нитай хорошо понимал это — и мы можем заключить без сомнения, что у него была огромная вера в Гуру и в Говинду, и он обрёл всё, что сулит удачливым душам эта чистая вера.

Вечная слава Нитаю Чандре Прабху и всем подлинным вайшнавам. От имени всей русской миссии, падший Б. А. Данди.











































































Главная | Миссия | Учение | Библиотека | Контактная информация | Вьяса-пуджа
Пожертвования