«Золотой Вулкан божественной любви. Часть I. Шри Чайтанья Махапрабху. Глава 5. Трагедия разлуки». Аудиокнига Шрилы Б. Р. Шридхара Дев-Госвами Махараджа



скачать (формат MP3, 57.54M)

Russian

Шрила Бхакти Ракшак Шридхар Дев-Госвами Махарадж

Золотой Вулкан божественной любви

Часть I. Шри Чайтанья Махапрабху

Глава 5. Трагедия разлуки

 

В соответствии с солнечным календарем, был день Макара-санкранти, день благоприятного расположения звезд, когда Нимай Пандит отправился в Катву принимать санньясу, жизнь в отречении. После этого Он стал известен как Шри Чайтанья Махапрабху. Он переплыл Гангу и в мокрых одеждах бежал в Катву. Лишь несколько Своих друзей, включая Нитьянанду Прабху, Гададхару Пандита, Мукунду, Он предупредил заранее: «Время, когда Я приму одежды отречения, совсем близко».

Всего за несколько дней до этого против Нимая Пандита выступила оппозиция. Те, кто верил в материальную природу как в высший принцип, и кто считал, что сознание есть продукт материи, начали оскорблять Его. «Я пришел освободить нижайших из людей, — думал Нимай. — Но если они будут оскорблять Меня, исчезнет последняя надежда на их спасение». Внезапно Он сказал: «Я принес самое сильнодействующее лекарство, но теперь Я вижу, что их болезнь стремительно прогрессирует и кажется уже неизлечимой. Дело идет к смерти, а пациенты бранят доктора и оскорбляют Его. Они хотят обидеть Меня. Они считают Меня обыкновенным семьянином, своим племянником, думают, что Я один из них. Я пришел с наилучшим лекарством для этой деградировавшей эпохи, но сейчас Я вижу, что они составляют заговор против Меня. Они обречены. По крайней мере, Я должен показать, что Я не из их круга». «Я должен оставить семейную жизнь, — думал Он. — Я приму санньясу и буду странствовать из деревни в деревню, из города в город, проповедуя Святое Имя Кришны». Решив поступить так, уже спустя несколько дней Нимай шел по дороге в Катву, желая принять санньясу от Кешавы Бхарати Махараджа.

За день до ухода Нимая Пандита в Его доме произошло непроизвольное собрание преданных, которое продолжалось с полудня до позднего вечера. Каждый год в этот день в Бенгалии отмечают Лакшми-пуджу — поклонение богине удачи. Люди готовят особые пироги и широко их раздают. Зная, что утром Ему придется покинуть Навадвипу, Нимай внутренне звал Своих последователей, в результате чего в этот вечер в доме собрались почти все видные вайшнавы тех мест. Они приносили Господу множество различных подарков, цветочные гирлянды. Нимай принимал их гирлянды, а затем увенчивал ими тех, кто их принес. Только четверо самых близких Ему преданных знали об Его уходе; остальные же даже не подозревали, что это последняя ночь Нимая Пандита в Навадвипе. Своими лотосными руками Он украшал шеи преданных гирляндами и просил их: «Непрестанно воспевайте Имя Кришны. Ни при каких обстоятельствах не оставляйте кришна-нам. Не занимайтесь ничем другим. Работаете вы или спите, идете или едите — днем и ночью, при любых обстоятельствах, непрерывно служите Имени Кришны. Практикуйте Кришна-сознание. Кришна — источник всех нас. Он наш отец — мы произошли от Него. Сын, который не выказывает никакой благодарности своим родителям, несомненно будет наказан из рождения в рождение. Всегда воспевайте Господни имена: Харe Кришнa Харe Кришнa Кришнa Кришнa Харe Харe / Харe Рамa Харe Рамa Рамa Рамa Харe Харe. Не нужно никаких других религиозных принципов. Пойте Харе Кришна. Это не простая мантра — это маха-мантра, величайшая среди всех величайших мантр, сама суть всех известных миру мантр. Лишь к ней прибегайте всегда. Всегда. Вот единственное предписание. Помните нашего Господа, нашу духовную родину. Сейчас вы на чужбине — вам нечего здесь ждать. Изо всех сил стремитесь на Родину, обратно к Богу».

Господь говорил, преданные слушали. Они пришли в этот вечер совершенно интуитивно, поскольку никто не знал, что это последняя ночь Нимая в Навадвипе.

Ближе к ночи пришел Шридхара Кхолавече. Он выращивал банановые деревья, торговал бананами и банановыми листьями, которые используются обычно как посуда. Покупая банан, Нимай иногда недоплачивал полную стоимость, а иногда даже насильно забирал самые спелые плоды. В этот вечер Шридхара принес отборную тыкву. «Всю жизнь Я крал у него столь много всего, — думал Нимай, — а теперь, в Мой последний вечер, он принес эту чудесную тыкву. Это выше Моих сил». Затем Он сказал Шачи Деви: «Мама, Шридхара принес нам эту тыкву. Подумай, что из нее можно приготовить». Позднее кто-то принес молока. Нимай попросил: «Мама, возьми, пожалуйста, это молоко и тыкву, и приготовь-ка сладкого риса». Шачи Деви принялась готовить тыквенный сладкий рис: сваренная в сладком молоке тыква, заправленная рисом.

На исходе ночи, приблизительно в три часа утра, покинув спящую на кровати Вишнуприю, Нимай ушел. Движимая предчувствием, Шачи Деви всю ночь дежурила у дверей. Нимай поклонился ей и ушел. И, как окаменевшая фигура, мать Шачи сидела у порога, когда уходил Нимай. Она не могла вымолвить ни слова, язык изменил ей.

В начале четвертого Нимай переплыл Гангу и в мокрой одежде направился прямиком в Катву, которая находилась на расстоянии двадцати пяти миль от Навадвипы. Пришел Он туда в десятом часу и немедля обратился к Кешаве Бхарати с просьбой о санньясе.

Ранним утром преданные решили заглянуть к Нимаю. На пороге сидела недвижимая Шачи Деви. Дверь настежь. Дом пуст.

— Что с матерью Шачи?

— О преданные, я ждала вас. Забирайте этот дом себе. Не могу я в него больше входить. Я ухожу. Вы Его преданные, и дом — ваше наследство. Забирайте его.

Преданные обступили Шачи-мату и принялись ее утешать.

— Ты уходишь? — говорили они. — А как же юная жена, которую Он оставил? Девушке всего четырнадцать лет! Кто позаботится о ней? Ты не можешь сложить с себя ответственность. Вся надежда на тебя.

Так преданные утешали Шачи-мату, стараясь приободрить и обнадежить ее.

Внезапно преданные услышали, что Нимай Пандит, Шри Гауранга, покинул Навадвипу. Им стало известно, что Он, навсегда распрощавшись с жителями Навадвипы, отправился принять санньясу в катвинский ашрам Кешавы Бхарати.

Казалось, на мир опустилась черная тень. Раздался вопль и плач. Ежесекундно растущая толпа бросилась бежать в Катву. Нимай Пандит был бесподобным ученым, с удивительным характером, высокий, честный, великодушный юноша. Он уже успел свести народ с ума Святым Именем Кришны. Он спас Джагая и Мадхая, двух величайших грешников, от их порочной жизни. Он усмирил мусульманского правителя, разбившего мридангу. Как прославленный пандит Он победил многих ученых, приходивших состязаться в Навадвипу, которая в то время была центром высокой культуры и образования, а в особенности логики.

Ньяя, логика, тантра, поклонение материальной энергии, и ортодоксальный индуизм, смрити, в Навадвипе процветали. И Навадвипа славилась за свою ученость. Тот, кто не мог победить навадвипских пандитов, не мог и прославиться. И, дабы быть признанным настоящим пандитом, из далекого Кашмира в Навадвипу пришел Кешава Кашмири, но и он потерпел поражение от Нимая Пандита. Кешава Кашмири был настолько великим пандитом, что ходили слухи, что он — любимый сын богини учености Сарасвати. Никто не мог одолеть его. Но Нимай Пандит это сделал.

Но теперь, теперь Нимай Пандит навсегда покинул Навадвипу и принял санньясу. Соотечественники не смогли по достоинству оценить Его. Достигнув Катвы, прямо на берегу Ганги, Он увидел санньяси. То был Кешава Бхарати. Нимай подошел к нему и спросил о санньясе. Внезапно Кешава Бхарати увидел, что ашрам его залит сиянием. Сначала ему показалось, что пред ним взошло солнце, но затем он разглядел приближающуюся сияющую фигуру. Поднявшись со своего места, Кешава изумленно взирал. «Что это такое?» — думал он.

Затем санньяси понял: пришел великий ученый-преданный Нимай Пандит. Нимай подошел к нему и сказал:

— Я хочу принять от тебя санньясу.

Однако Кешава Бхарати с этим согласиться не мог.

— Я очарован Твоей красотой и характером, — сказал он. — Но Ты так юн — Тебе всего двадцать четыре года. А как же мать, жена, Твои старшие родственники? Не посоветовавшись с ними, я не осмелюсь вручить Тебе одежды отречения.

Тем временем, по случаю Макара-санкранти, множество народу совершало омовение в водах святой Ганги. Они собрались близ ашрама, и средь них, как огонь, пронесся слух: «Нимай Пандит из Навадвипы пришел принимать санньясу!» Люди все приходили и приходили, и вот уже собралась огромная толпа. Все они были решительно против санньясы Махапрабху. Некоторые выражали свой протест громкими выкриками: «Эй ты, Кешава Бхарати! Мы не позволим тебе посвятить этого юношу в санньясу! У Него есть семья, есть мать и жена! Не дадим! Не бывать этому! Если ты сделаешь этого очаровательного, красивого юношу аскетом-санньяси, мы разнесем твой ашрам

Но Нимай Пандит продолжал настаивать. В конце концов Кешава Бхарати спросил:

— Так это Ты тот самый Нимай Пандит, о Котором мы так много наслышаны? Ряд великих ученых, посещавших Навадвипу, потерпели от Тебя поражение. Неужели Ты тот самый Нимай Пандит?

— Да.

— Я могу дать Тебе санньясу лишь в том случае, — продолжал Кешава Бхарати, — если Ты получишь на то разрешение у Своей матери. Иначе я не смогу.

Тотчас же Нимай бросился было бежать за разрешением в Навадвипу, однако Кешава подумал: «Он такой настырный, для Него нет ничего невозможного». Нимая остановили, Кешава Бхарати сказал Ему:

— С Твоим необычайным характером возможно все. Ты примчишься, очаруешь Своих опекунов, добьешься их разрешения и вернешься обратно. Нет ничего невозможного для Тебя.

Но толпа, толпа была охвачена гневом. «Мы не позволим тебе, Свамиджи, посвятить этого юношу в санньяси! Так нельзя! Если ты не послушаешься нас, мы разрушим твой ашрам!» Но тут Шри Чайтанья Махапрабху начал киртан. Отчаянно танцуя, Он пел Харе Кришна.

Безумствующая толпа продолжала расти, местами творя разрушения. Прошел день, но ситуация не изменилась. Ночь прошла в санкиртане. Наутро Нимай одержал верх, хотя и оставалась еще некоторая оппозиция.

Один за другим пришли Нитьянанда Прабху, Чандрашекхар, дядя Нимая по матери, Мукунда Датта и Джагадананда Пандит. Ближе ко второй половине дня началась церемония санньясы. По просьбе отдавшегося пению и танцам Нимая совершать церемонию назначили Чандрашекхара Ачарью.

лaкш̣а лoчaна̄ш́ру-вaрш̣а-харш̣а-кeш́а-кaртанaм̇
кoт̣и-кaн̣т̣ха-кр̣ш̣н̣a-кӣртана̄д̣хйа-дан̣д̣а дха̄ранaм
нйа̄си-вeш́а-сарвa-дeш́а-ха̄-хута̄ш́а ка̄тарам̇
прeмa-дха̄мa-дeвaм эвa нaуми гаура-сундарам

«Ливнем падали слезы с ресниц миллионов, но ликуя Гаура Хари взирал на чудесные волосы, что были обриты. Гром голосов воедино сливался всех, кто собрался, и пели они в самозабвении славу Кришны. Так было, когда Нимай принимал посох аскета. С тех пор, всякий, увидев Его одеяние, с трудом удержав в груди вопль страдания, горькие слезы ронял. Этому чудному, светлому Господу, сиянием злата мир озарявшему, бесценную прему любому дававшему, я радостно славу пою».

Это происходило в Катве. 474 года тому назад Шри Чайтанья Махапрабху принимал санньясу. Он был высок ростом, юн и красив. У Него были чудесные вьющиеся волосы. Ему было двадцать четыре. Цирюльник, приглашенный Его брить, сначала подошел, намереваясь приступить к делу, но тут же отпрянул. Он не решался коснуться Нимая. На его глазах выступили слезы: «Как, как могу я обрить с Его дивной головы эти чудесные волосы?» Другие громко кричали: «Это какой-то кошмар! Кто придумал эту санньясу? Кто был настолько жестокосерд, что придумал санньяса-ашрам, приняв который, человеку приходится оставлять все, что ему дорого и близко, ходить, прося подаяние от двери к двери, покинув беспомощно рыдающих друзей и родственников? Что это за выдумка Всевышнего? Разумно ли это? Ужели это на благо? Ужасно!»

А Нимай Пандит улыбался. После долгих уговоров и просьб цирюльник уступил. Поначалу он не осмелился коснуться головы Нимая: «Я не могу». Но в конце концов приступил к бритью прекрасных вьющихся волос с дивной головы юного гения. Сначала в ход пошли ножницы. Не выдержав, некоторые начали расходиться. У кого-то помутился рассудок. Среди плача, стенаний и воя бушующей толпы цирюльник вершил свое дело.

Нимай Пандит был невозмутим. Будучи остриженным лишь наполовину, Он поднялся и, танцуя в экстатической радости, начал киртан. Завершив бритье, цирюльник дал клятву: «Этой своей рукой я больше никогда никого не остригу! Уж лучше я буду жить подаянием. Это было мое последнее дело брадобрея». С той поры цирюльник стал кондитером.

В конце концов просьбы Нимая утихомирили толпу, и незадолго до полудня началась сама церемония санньясы. Проведение ритуалов поручили Чандрашекхару Ачарье — дяде Нимая Пандита по матери. Когда настал момент получения мантры, Нимай спросил у Кешавы Бхарати:

— Эту ли мантру ты хочешь Мне дать? Я слышал ее во сне.

И Он прошептал мантру на ухо Своему санньяса-гуру, и тот подтвердил:

— Да, именно ее я хочу дать Тебе.

Затем Кешава дал Ему мантру.

Имя, полученное новоиспеченным санньяси, не было традиционным. Через Кешаву Бхарати пришло в высшей степени своеобразное имя — Кришна Чайтанья. Ни одно из традиционных санньяса-имен не было дано Нимаю Пандиту — Он получил имя Кришна Чайтанья. Как только об этом услышали собравшиеся, раздались громкие восклицания: «Шри Кришна Чайтанья Махапрабху ки джайа!» — «Слава Шри Кришне Чайтанье!»

Отец Шринивасы Ачарьи был одноклассником Нимая Пандита. По дороге к дому тестя он услышал, что Нимай собрался принимать санньясу. Со всех ног он помчался туда и, став свидетелем происходившего, потерял дар речи. Его хватил удар и у него помутился рассудок. После этого он мог вымолвить лишь «Чайтанья». Как только он услышал имя Кришна Чайтанья, что бы потом ему ни говорили, он отвечал лишь: «Чайтанья!» Он потерял рассудок. С тех пор его стали звать Чайтанья Дас. Прежнее имя забылось, и все его звали Чайтанья Дасом. Он не мог перенести зрелища санньясы Нимая.

Облаченный в новые шафрановые одеяния, Шри Чайтанья Махапрабху обнял Своего Гуру, и вместе они начали танцевать и воспевать Имя Кришны. Затем было объяснено значение полученного имени. «Шри Кришна Чайтанья означает, что Ты во всем мире пробудишь Кришна-сознание. Ты низошел сюда, чтобы сделать всех Кришна-сознательными. Поэтому никакое другое имя Тебе не подходит, лишь Кришна Чайтанья».

Махапрабху сиял от радости. «Я пришел спасти души из пучины несчастий и страданий, — думал Он. — Я дал обещание освободить весь мир из этого океана скорби и привести души в мир благодати. Пора приниматься за работу». Он был весел, хотя все окружающие погрузились в океан отчаяния и скорби.

Некоторые ученые акцентируют внимание на том, что Чайтанья Махапрабху принял санньясу от майявади, имперсоналиста, которым являлся Кешава Бхарати. Но хотя внешне Кешава Бхарати выставлял себя майявади, мы видим, что, соприкоснувшись с Махапрабху, он стал преданным. Или же мы можем рассматривать его как преданного в обличии имперсоналиста, пришедшего помочь проповеди Махапрабху, обеспечив Ему социальную формальность принятия санньясы. В то время по всей Индии санньяси-майявади пользовались бóльшим почетом, чем санньяси-вайшнавы, и положение Кешавы Бхарати пришлось весьма кстати. Чтобы осуществить Свои намерения, ради успеха проповеди, Махапрабху принял одежды санньяси именно от него. Все это можно трактовать по-разному. Но, как бы то ни было, после санньясы Шри Чайтаньи Махапрабху Кешава Бхарати присоединился к Его пению и танцам. Он присоединился к санкиртане и тут же преобразился.

Так прошла церемония посвящения Нимая Пандита в аскеты. Каково значение санньясы? Является ли она чрезмерностью, чем-то вспомогательным или же это непреложная составляющая духовного развития? Так ли она желательна? Хотя и отталкивающая на первый взгляд, санньяса определенно важна. В Кришна-концепции теизма существует тесная взаимосвязь между общением с Господом и разлукой с Ним. Без разлуки общение не может быть захватывающим. Боль разлуки способна войти в самые глубины сердца, на что не способно веселье и радость. Предчувствие разлуки усиливает наслаждение встречи. Чем сильнее наша жажда, тем значительнее наше удовлетворение. Это особенно справедливо в отношении любовных дел. То, в чем нет необходимости, нужды, не представляет особой ценности. Этот принцип можно обнаружить везде. Стакан воды не редкость, однако, в зависимости от потребности, его ценность может изменяться. Поэтому самое главное — степень нужды. Разлука значит нужда. Нужда, не зависящая от удовлетворения, — это разлука, голод.

Как в навадвипа-лиле, так и во вриндавана-лиле разлука играет наиважнейшую роль. Сколько длилось общение между Кришной и гопи? Кришна находился в общении с гопи в возрасте от семи до двенадцати — пять лет. Затем Он уехал в Матхуру. В «Падма-пуране» говорится, что в особых случаях возраст измеряют, умножая количество лет на полтора. Поэтому, когда Кришне восемь, следует считать, что Ему двенадцать. А когда Ему двенадцать, следует считать, что Ему уже восемнадцать лет. Таким образом, считая по возрасту, Кришна был во Вриндаване от двенадцати до восемнадцати, но по годам — от семи до двенадцати.

Затем Он жил в Двараке очень долго. На земле Он присутствовал в общей сложности сто двадцать пять лет. После того как в возрасте двенадцати лет Он покинул Вриндаван, всю свою жизнь гопи страдали от боли разлуки с Ним. Такая долгая-долгая разлука сделала их преданность образцом благородства! Истинность любви познается в разлуке. История не знает таких долгих разлук и таких величайших испытаний любви. Их любовь не ослабела со временем. Мы можем видеть, как непостижимо глубина их божественной любви бесконечно росла.

Как в Навадвипе, так и во Вриндаване предпосылки сходны. В Навадвипе, чтобы одолеть оппозицию, Махапрабху пришлось оставить семейную жизнь. Нечто подобное было и во вриндавана-лиле. Там оппозицию составляли посланные царем Камсой демоны: Агха, Бака, Путана, Тринаварта и другие. Чтобы искоренить противостояние, Кришна ушел в Матхуру. Но, придя туда, Он обнаружил, что оппозиция все еще очень велика. Тесть Камсы Джарасандха, Калаявана, Шишупала, Дантавакра и многие-многие другие были настроены к Нему весьма враждебно. Кришна обещал гопи, что, расправившись с врагами, Он вернется во Вриндаван, и вместе они будут мирно играть. Дабы искоренить недругов, Кришна ушел. На Курукшетре Он говорил гопи: «У Меня есть еще другие враги. Я вернусь к вам, как только покончу с ними». Такую надежду гопи получили на Курукшетре.

И здесь так же, чтобы одолеть противостоящие элементы, Махапрабху пришлось покинуть Нaвaдвипу. Позднее, покорив всех индийских ученых и религиозных деятелей различных вероисповеданий и течений, Махапрабху все же вернулся. С момента Его ухода прошло пять лет. Жители сильно изменились. В беспамятстве люди бежали к Нему. Не просто понять ту страсть, с которой народ встречал Шри Чайтаньядева, дитя их родной деревни.

Люди переправлялись через Гангу. Вся река, насколько хватало взора, была усеяна плывущими людьми. Народ бежал к Нему отовсюду. Человеческими ногами были истоптаны непроходимые джунгли. В течение нескольких дней Шри Чайтанья Махапрабху находился близ Видьянагара, а затем, воспевая Святое Имя Кришны, направился во Вриндаван. Тысячи преданных бежали за Ним. Чтобы почтить пыль Его святых стоп, они хватали горсти земли, из-за чего всю дорогу покрыли большие рытвины.

Около восемнадцати лет Шри Чайтанья Махапрабху вел жизнь ученого Нимая Пандита. Затем примерно шесть лет Он странствовал по просторам Индии, посетив Вриндаван. Последние же восемнадцать лет жизни Он не покидал Джаганнатха Пури. Общение с широкими массами Он поддерживал лишь первые шесть лет после принятия санньясы. Последние же двенадцать лет Он вел жизнь почти полного уединения, поглощенный глубокими переживаниями единения в разлуке с Радхой-Говиндой. Махапрабху проявлял множество необычайных признаков экстаза, о существовании которых никто до этого даже и не слышал, не говоря уже о том, чтобы испытывать нечто подобное. Столь удивительные изменения тела и ума способна вызвать только разлука.

Шри Гауранга-aвaтара имеет двоякую природу. Внешняя причина Его явления — освободить людей от греха и дать им высшую исполненность жизни, заняв служением Святому Имени Кришны, забрать их во Вриндаван, во враджа-лилу. На самом деле такова функция юга-аватары, эпохального воплощения Господа. В Кали-югу Господь нисходит, чтобы распространить божественный звук и показать, как посредством этого звука можно достичь высочайшего положения. Но у Шри Чайтаньи была еще и другая цель.

Один раз в день Брахмы — в особую Кали-югу — Кришна нисходит в Своем первообразе и, принимая настроение Радхарани, ищет Себя. Он хочет отведать Ее настроение, понять Ее природу, Ее сильное влечение к Нему, постичь то, как Она настроением Своим воспринимает Его сладость, и какова радость, переживаемая Ею. Кришне хотелось получить некоторое представление о том, почему же Радхарани так хмельна от Него. «Что во Мне так потрясает Ее? — думал Он. — Какова сладость, испытываемая Ею? Я никак не могу это выяснить». Он хотел проникнуться настроением Шри Радхи и попытаться воспринять Самого Себя с Ее позиции. Он пришел как Шри Кришна Чайтанья.

Задумав такое воплощение, Кришна поделился идеей со Шримати Радхарани. Со Своей стороны Радхарани сказала: «В беспамятстве Ты будешь иногда кататься по земле и шептать Мое Имя, но Я не в силах это вытерпеть. Я покрою Твое тело Своим золотым. Не позволю Тебе кататься по земле. Я укрою Тебя Своими объятиями». Поэтому знающие природу Шри Чайтаньядева говорят: «Я предлагаю свое почтение Шри Чайтанье Махапрабху, Чье настроение и цвет тела принадлежат Радхарани, но Чья внутренняя сущность — Кришна, Который ищет Себя, наслаждается Собой и стремится понять, почему Радхарани от Него без ума и какую усладу в Нем черпает Она (ра̄дха̄-бха̄вa-дйути-сувaлитам̇ нaуми кр̣ш̣н̣a-свaрӯпам).

В этом мире Шри Чайтанья Махапрабху пребывал в течение сорока восьми лет, последние двенадцать лет из которых Он был глубоко погружен во вкушение собственной самости. Все мы падки до сладостей, поэтому, подобно этому, Кришна, олицетворенная сладость, был опьянен вкушением собственного нектарного естества.

Самоанализ означает постижение себя. Сознание способно постичь сознание. Так же, как человек чувствует свое тело или сознание постигает себя, так экстаз может испытывать экстаз. Это подтверждает Сварупа Дамодар Прабху — личный секретарь Шри Чайтаньи Махапрабху. Его считают Лалитой-сакхи — ближайшей подругой Шримати Радхарани в кришна-лиле. Природу Шри Чайтаньядева он объясняет так:

ра̄дха̄-кр̣ш̣н̣a-пран̣aйа-викр̣тир хла̄динӣ-ш́актир aсма̄д
эка̄тма̄на̄в aпи бхуви пура̄ дeха-бхeдам̇ гатау тау
чaитанйа̄кхйам̇ пракaт̣ам aдхуна̄ тад-двaйам̇ чaикйам а̄птам̇
ра̄дха̄-бха̄вa-дйути-сувaлитам̇ нaуми кр̣ш̣н̣a-свaрӯпам

«Я поклоняюсь Шри Кришне Чайтанье Махапрабху, кто есть Сам Кришна, испытывающий эмоции Шримати Радхарани и сияющий Ее светом. Как господствующая и подчиненная ипостаси Абсолюта, Радха и Кришна вечно едины, и, хотя и являются отдельными индивидуальными сущностями, сейчас же Они вновь соединились в образе Шри Кришны Чайтаньи. Это непостижимое видоизменение хладини-шакти изошло из любовных отношений Радхи и Кришны».

Сварупа Дамодар говорит в этом стихе, что блаженные деяния Радхи и Кришны и блаженные деяния Шри Чайтаньи Махапрабху сходны и вечны. Трудно сказать, что главнее: зима или лето. Схожим образом в вечных играх Господа движение кругообразно. Поэтому Сварупа Дамодар говорит: «Трудно сказать, что в начале — Чайтанья-aвaтара или Кришнa-aвaтара — обе аватары вечны».

A кто же Шри Радха? Концентрированная сладость Самого Шри Кришны. Из всего существа Кришны исходит сладость, и сама суть ее, сама вершина — Шримати Радхарани — особая энергия Самого Кришны: хладини-шакти. Поэтому Радху и Кришну не следует считать раздельными существами — Оба Они суть одно. И все же нам говорят, что в незапамятные времена Они разделились, а затем вновь соединились в образе Шри Чайтаньи Махапрабху, Чье сияние и эмоции — Радхарани, а естество и внутренняя реальность — Кришны. Жар от огня неотделим, солнце и свет не существуют отдельно — они суть одно. Абсолютная Истина — это единая абсолютная субстанция (aдвaя-гьянa). Порой Радха и Говинда являют Себя как отдельные, а порой как единые. Когда Они вместе, Они наслаждаются Друг Другом, но, когда нет возможности встретиться, переживают терзания разлуки. Такова Их божественная природа.

Шрила Рупа Госвами объясняет это так:

aхeр ивa гатих̣ прeмн̣aх̣
свaбха̄вa-кут̣ила̄ бхавeт
aтo хeтoр ахeтoш́ чa
йӯнoр ма̄нa удан̃чaти

Он говорит, что по своей природе любовь подобна извилистому движению змеи. Она не прямолинейна. Поэтому любящие иногда ссорятся без причины. И приходит разлука. Разлука — это необходимый элемент надмирного деяния Радхи и Кришны.

Существуют четыре состояния разлуки: пурва-рага, мaнa, правaса и прeмa-вaйчиттья. Пурвa-рага означает «предшествующее встрече». Ее можно наблюдать, когда между Радхой и Гoвиндой подлинная встреча еще не произошла, но каким-то образом Один пришел в отдаленное соприкосновение с именем Другого, изображением или чем-то в этом роде. Когда Радха слышит Имя Кришны или звук Его флейты, возникает определенная связь с Ним, хотя реальной встречи еще не было. Пурва-рагу могут вызвать звук флейты Кришны, Его изображение или Его Имя. Нечто подобное испытывает Кришна, слыша Имя Шримати Радхарани. Боль разлуки разит, но встречи нет. Имя же так сладко, что Он не в силах удержать Себя в руках, Она не в силах удержать Себя. Как только слуха Шримати Радхарани касается Имя Кришны, Она вся в смятении. «Возможно ли, чтобы хоть одно имя во всем мире было таким же сладким?» Эта мысль приходит к Ней, и тут же боль: «Я не могу встретиться с Ним». Боль разлуки гложет Ее сердце. Это пурва-рага: предшествующее встрече страдание разлуки.

Другой вид разлуки — мана. Мана — это когда при встрече буквально из-за пустяков возникает ссора. Такова любовь по самой своей природе. Поэтому Шрила Рупа Госвами уподобляет ее извилистым движениям змеи. Это не издержки любви, скорее таковы ее пути. Порой из-за какого-то пустяка или даже вообще без повода возникает чувство: «Он пренебрегает Мной. Похоже, что Я Ему не нужна». В итоге: «Я не хочу быть с Ним». Несмотря на то, что Оба очень дорожат обществом Друг Друга, на какое-то время невесть откуда возникают противоречивые чувства, в отношения Двоих проникает конфликт, и Один начинает избегать Другого.

В према-вайчиттье ревность достигает такой стадии, что даже будучи вдвоем, из-за безумных мыслей, Они считают Себя очень далекими. Подобные разновидности чувств разлуки присутствуют только в мадхурья-расе.

[на этой фразе аудиозапись обрывается; ниже следует окончание главы]

Према-вайчиттья — это такое состояние, когда Кришна и Радхарани совсем рядом, но Она так ревнует, что когда видит собственную тень, касающуюся тела Кришны, Ей кажется, что это другая женщина. Поэтому Ее охватывает нестерпимая боль разлуки, и Она думает: «Что это? Здесь другая женщина!» Ее ум восстает. Но Ее подруга Лалита возвращает Ее к реальности:

— Что Ты говоришь? Это же просто Твоя собственная тень! Как же Ты не видишь!?

Тогда Радхарани приходит в Себя. Она Сама замечает: «Ой, это же Моя собственная тень!», и чувство разлуки и ревности тотчас же проходит. Это пример према-вайчиттьи. Это чрезвычайно возвышенные трансцендентные темы, которые нельзя обсуждать подробно. Тем не менее такова природа божественной любви в единении и разлуке. Единение и разлука взаимозависимы, поскольку не могут существовать друг без друга, и разлука вызывается сознательно, дабы усилить счастье единения.

Еще один вид разлуки называется правaса. Праваса бывает двух видов. Первый — это короткая разлука. Второй — долгая разлука, когда кто-то покидает родину и отправляется в далекие края, как было с Кришной, когда Он уехал в Матхуру, чтобы победить Камсу и других демонов.

Итак, любящие могут испытывать четыре вида страданий в разлуке.

Конечно, все эти духовные предметы необычайно возвышенны, и нам нельзя относиться к ним легкомысленно, ибо если мы будем применять к высшему миру свои материалистичные представления, нас ждет духовная гибель. Наш мирской опыт будет толкать нас к падению, поэтому нам надо вести себя крайне осторожно. Того, что мы воспринимаем сейчас, нет в мире игр Кришны — это неизмеримо более высокий, чем царство нашего опыта, уровень бытия. Наше восприятие загрязнено. Мы не способны видеть кришна-лилу в ее подлинной чистоте. Все это нужно помнить и подходить к указанным предметам с крайней осторожностью.

Разлука между Радхой и Говиндой — более безопасная тема для чтения и обсуждения, чем Их единение. Разумеется, нужно сознавать, что боль разлуки, которую испытывают Радха и Гoвинда, не имеет ничего общего с тем, к чему мы привыкли в этом мире. Помня об этом, мы можем, не заходя слишком далеко, говорить о разлуке. Но чрезвычайно опасно обсуждать, как Радха, Говинда и Их близкие спутники вместе, как наслаждаются Своим общением, а также размышлять об этом, потому что если мы привнесем в рассмотрение игр Радхи и Кришны какие бы то ни было мирские понятия, то совершим страшную апарадху. Поэтому сосредотачиваться на единении Радхи и Говинды опаснее, чем развивать чувство разлуки, пример которого явил нам Махапрабху.

В разлуке с Кришной Шри Чайтанья Махапрабху думал: «Без Кришны сама жизнь для Меня невыносима! Без Его милости, без общения с Ним Я не могу поддерживать Свое никчемное существование». Такое умонастроение поможет нам, но мы не должны его имитировать. Скорее, нам надо почтительно признавать его своим наивысшим идеалом. Это поможет нам избавиться от грязных, бесполезных наклонностей (анартх). Если на глаза навертываются слезы, мы не должны думать, что достигли высочайшей ступени — подобных мыслей надо избегать. Сам Шри Чайтанья Махапрабху говорит: «У Меня нет ни капли божественной любви, ибо иначе как бы Я мог жить в этом мире?»

И чтобы в это высшее состояние разлуки, великой силой любви, погрузились бы жители Навадвипы, Шри Чайтанья Махапрабху принял санньясу. Его престарелая мать Шачи Деви рыдала в отчаянии. Его юная жена Вишнуприя Деви тихо проводила Свои скорбные дни. Махапрабху принял санньясу, чтобы потрясти людей, раскрыть их сердца для божественной любви, которую Он пришел дать. «Кто же такой Нимай Пандит? Что за великое благо Он нам принес?» — думали они. Его великое отречение расположило их к Нему. Именно ради всего этого Господь и принял санньясу.

После того как обряд посвящения в санньясу подошел к концу, Шри Чайтанья Махапрабху обезумел. «Побегу во Вриндаван! — думал Он. — Я порвал все связи с этим миром. Ничто в нем Меня не привлекает. Побегу во Вриндаван, чтобы полностью погрузиться в служение Кришне!» Впав в забытье, Он стал читать нараспев стих «Шримад-Бхагаватам», где Кришна описывает Уддхаве санньясу. В этом стихе говорится: триданди-бхикшу, нищий. Махапрабху повторял этот стих, думая: «Я облачился в одежды санньяси, потому что это благоприятно для Моей духовной жизни. Теперь окружающие оставят Меня в покое, и Я смогу целиком посвятить Себя служению Кришне. Пойду во Вриндаван и не буду отвлекаться ни на что постороннее». С такими мыслями Он, пребывая в безумии божественного экстаза, стал петь и танцевать. Кeшавa Бхарати Махарадж обнял ученика и присоединился к Его упоительному киртану. Тогда-то Махапрабху и процитировал слова брахмана, который в конце жизни принял триданди-санньясу и вынужден был претерпеть всевозможные издевательства со стороны окружающих:

эта̄м̇ са а̄стха̄йа пара̄тмa-ниш̣т̣ха̄м
aдхйа̄сита̄м̇ пӯрвaтамaир мaхадбхих̣
aхам̇ тариш̣йа̄ми дуранта-па̄рам̇
тамo мукунда̄н̇гхри-ниш̣eвaйаивa

«Путь санньясы приняли и показали на своем примере великие мудрецы прошлого. Теперь и я принял такой образ жизни. Я оставлю все и побегу во Вриндаван. Там, воспевая Имя Мукунды, Кришны, я преодолею океан неведения. Победив майю, я достигну Вриндавана и полностью отдамся служению Кришне».

Одежда санньяси предназначена лишь для того, чтобы упорядочить внешнюю сторону отреченного образа жизни, суть же его — служение Мукунде.

Так, произнеся этот стих, Махапрабху неожиданно отправился из Катвы во Вриндаван. Неподалеку от берега Ганги Он углубился в джунгли. «Теперь Мой долг — как можно скорее достичь Вриндавана, — думал Он, — а там Я поселюсь в уединенном месте и буду то тихо, то громко воспевать Святое Имя Кришны».

Шри Чайтанья Махапрабху побежал в сторону Вриндавана и под вечер вступил в джунгли. Нитьянанда Прабху, Чандрашекхар Ачарья, Мукунда Датта и Джагадананда бежали через джунгли за Ним. Иногда Махапрабху неожиданно падал и начинал громко стенать: «Кришна! Кришна!» Потом Он внезапно поднимался и снова бежал, не разбирая дороги. Иногда Он мчался так быстро, что преданные не могли за Ним уследить. Особенно часто это бывало ночью, когда в темноте они теряли Его из виду. Тогда все они приходили в замешательство и падали духом: «Шри Чайтанья Махапрабху, наш Господь и учитель, нас оставил!» Но вдруг издалека они слышали Его жалобные причитания: «Кришна! Кришна! Кришна!» Тогда они бежали в сторону, откуда раздавался плач, и находили Его лежащим на земле. Жалобным, душераздирающим голосом Он стенал:

ка̄н̇ха̄ мoра пра̄н̣a-на̄тха муралӣ-вaданa
ка̄н̇ха̄ кaрoн̇ ка̄н̇ха̄ па̄н̇ враджeндра-нaнданa

«Где Мой любимый Кришна? Я не могу терпеть разлуку с Ним. Где Владыка Моей жизни, прекрасный флейтист? Что Мне теперь делать? Где Мне искать сына Махараджи Нанды?»

В смятенном состоянии духа Он не разбирал пути. Когда преданные догоняли Его, Он говорил им: «Кто вы? Я иду во Вриндаван. Зачем вы Мне мешаете?» Преданные успокаивали Его, и они снова шли на запад, в сторону Вриндавана. Шри Чайтанья Махапрабху продолжал брести в забытьи. Но преданные, в силу своей великой привязанности к Махапрабху, не позволили Ему пойти на запад.

Воспользовавшись бессознательным состоянием Махапрабху, Нитьянанда Прабху, с помощью ласковых уговоров, как-то развернул Его лицом к Шантипуру. В «Чайтанья Бхагавaте» говорится, что они шли из Катвы на запад, пока не достигли окрестностей Вакрешвара, что примерно в шести милях севернее Дубрараджпура, в округе Бирбхум. В Вишраматале, на другом берегу реки Адджаи, сохранилось место, где, как считают, отдыхал Шри Чайтанья. Именно там, по преданию, Шри Чайтанья Махапрабху обратил лицо с запада на восток, от Вриндавана к Шантипуру.

Они шли весь оставшийся вечер, а потом весь следующий день и ночь. Наконец, вечером третьего дня, Махапрабху вернулся в Шантипур через Калну. Случилось это благодаря хитрости Нитьянaнды Прабху, Который предстал перед Махапрабху в красной одежде отреченного. Как ни были Шри Чайтанья Махапрабху и Нитьянанда Прабху близки, первый второго не узнал. Увидев перед Собой санньяси, Он подумал: «Я иду во Вриндаван, а впереди Меня идет какой-то санньяси».

— О шрипад санньяси, куда путь держишь? — спросил Он.

— Я иду с Тобой во Вриндаван.

— А далеко ли отсюда до Вриндавана?

Нитьянанда Прабху показал Ему Гангу около Калны и сказал:

— Вот же, посмотри, это Ямуна.

— О да, мы так близко подошли к Ямуне! — воскликнул Махапрабху. Затем Он совершил омовение, пропев такой стих:

чид-а̄нaнда-бханoх̣ сада̄ нaнда-сӯнoх̣
пара-прeмa-па̄трӣ дравa-брахмa-га̄трӣ
aгха̄на̄м̇ лaвитрӣ джaгат-кш̣eмa-дха̄трӣ
павитрӣ-крийа̄н нo вaпур митра-путрӣ

«O дочь солнца, хотя ты явилась в форме воды, ты в высшей степени дорога сыну Нанды — духовному солнцу. Ты избавляешь от грехов всех грешников. Очисти, пожалуйста, мое бренное тело» (Кави Карнапура, «Чайтанья-чандродая-натака», 5.13).

Прямо перед тем, как Шри Чайтанья Махапрабху пришел на берег Ганги, Нитьянанда Прабху отправил Чaндрашeкхару за Aдвaйтой Aчaрьей. Увидев Адвайту Ачарью, Махапрабху спросил Его:

— Адвайта, это Ты? Как Ты узнал, что Я во Вриндаване?

— Ты, должно быть, шутишь, — ответил Адвайта Ачарья. — Где Ты, там и Вриндаван. И Мне несказанно повезло, что Ты пришел сюда, к Ганге.

— Ах, так это Ганга?

— Да.

Тогда Махапрабху, окончательно вернувшись в обычное состояние, сказал:

— Ну, тогда это заговор Нитьянанды Прабху. Он привел Меня на берег Ганги и сказал, что это Ямуна. Это все розыгрыш! Я попался на Его хитрость!

— Нет, нет, — возразил Адвайта Ачарья. — Нитьянанда Прабху сказал чистую правду. Ты и в самом деле принял омовение в Ямуне. В Аллахабаде Ямуна и Ганга сливаются, и в шастрах говорится, что дальше западная сторона — это Ямуна, а восточная — Ганга. Ты совершил омовение на западной стороне, поэтому, согласно писаниям, Ты омылся в Ямуне. Так что в словах Нитьянанды Прабху не было никакой лжи. Я, кстати, принес Тебе новую одежду. Возьми ее, а то Твоя теперешняя одежда совсем мокрая. Я и кое-какое угощение для Тебя приготовил. Ты три дня постился, а сегодня, как санньяси, прими милостыню в Моем доме. Я бедняк, — добавил Адвайта, сложив ладони, — но Тебе непременно нужно у Меня побывать.

Преданные посадили Махапрабху в лодку и отвезли в Шантипур, в дом Адвайты Ачарьи. На следующее утро пришла Шачи Деви, и Махапрабху дней десять-двенадцать провел в Шантипуре, проводя киртаны.

Что такое настоящий Вриндаван? Это ступень сознания. Каждому уровню сознания соответствует своя субъективная реальность. Причина всему — воля Бога. Он — субъект, и Его сила и свободная воля полностью самодостаточны. Господь сказал: «Да будет свет» — и появился свет. Он сказал: «Да будет вода» — и появилась вода. Он сказал: «Да будет земля» — и появилась земля. Если более высокий субъект, подобно гипнотизеру, захочет заставить более низкий субъект что-либо увидеть, последний обязательно увидит это. Мы все живем в субъективном, воображаемом мире, но выше сферы воображения есть сверхсубъективный уровень реальности. Кришна открывается тому, кто развил чистое сознание. На ступени чистого сознания можно понять истинную природу субъективной реальности (саттвaм̇ виш́уддхам̇ васудeвa-ш́абдитам).

Чтобы показать нам, что Вриндаван везде, Махапрабху, исполненный божественного экстаза, странствовал тут и там. Когда Он встретился с Aдвaйтой Прабху, Тот сказал Ему: «Когда Ты говоришь, что идешь во Вриндаван, Ты, должно быть, шутишь. Где Ты, там и Вриндаван. Мы знаем это на опыте. Когда Ты говоришь: „Я иду во Вриндаван“, то за этим кроется кое-что очень необычное. Ты говоришь так, только чтобы мы поняли, насколько велик Вриндаван».

Вриндаван, наивысший уровень Божественного, — это ступень сознания. Выше Вайкунтхи, сферы благоговейного трепета и почтения, находится Вриндаван — земля непринужденности и божественной любви. Уникальная черта обитателей этого высшего из миров сознания заключается в том, что они не чувствуют, что находятся в царстве Бога. Это апракрита — надмирный уровень.

Знание можно подразделить на пять категорий. Низшее знание — это то, которое мы приобретаем посредством чувств. Оно называется пратьякша. Это первая ступень. Следующая, более высокая ступень знания — это знание, которое мы получили не с помощью собственного чувственного опыта, а путем обобщения опыта других (парокша). Например, ученые обладают каким-то опытом, и мы получаем знание из их находок и открытий.

Третья ступень — это знание, превосходящее человеческий опыт (апарокша). Ему соответствует состояние, напоминающее глубокий сон. Проснувшись, мы говорим: «Я хорошо выспался — сон был очень крепкий». Но когда мы погружены в глубокий сон без сновидений, то не сознаем этого состояния. Пробуждаясь от такого сна, мы как-то описываем этот опыт, но все это очень смутно. Такова апарокша — смутный, неясный опыт, когда субъект и материальный объект соединяются, и материальный объект исчезает в субъекте. Именно до этой точки объясняет постепенное развитие сознания великий пропагандист имперсонализма Шанкарачарья.

С другой стороны, великий преданный-ученый Рамaнуджaчaрья, равно как и другие вайшнавские ачарьи, полагает, что выше этого существует еще одна, четвертая ступень. Этот уровень называется адхокшаджа, трансцендентный, или тот, который недосягаем для чувств, будь то грубых или тонких. Мы можем получить опыт этого мира, только если он по собственной свободной воле низойдет на наш грубый уровень сознания. Если он устранится, то нам не на что надеяться, — нам его не найти. Нельзя заявить, что Абсолютная Истина находится под контролем нашего знания. Подобные оценки были бы вздорны. Она независима. Она может низойти по собственной свободной воле, и тогда мы получим опыт высшего царства, но стоит ей самоустраниться, и мы теряем все — мы ничего уже не можем сделать. Мы можем плакать и молиться, но нам не войти туда силой, опираясь на собственные возможности. Таков четвертый уровень сознания: он велик, всемогущ и вдохновляет всех. Мы можем получить опыт этого мира, известного как Вайкунтха — безграничная духовная область благоговейного трепета и мощи, только если он сам нам откроется.

Таков уровень адхокшаджа. Итак, существует пратьякша — непосредственное чувственное восприятие, затем парокша — познание через опыт других, затем апарокша — отрицательный уровень смутного сознания, и, наконец, четвертая ступень — адхокшаджа. Мы находимся как бы под землей. Истинное знание выше, на поверхности, вне нашего опыта. Если мы пробьемся сквозь толщу многочисленных завес, скрывающих от нас Реальность, то соприкоснемся с иным уровнем сознания — это и есть адхокшаджа. Aдхо-кр̣тaм индрийа-джам̇ джна̄н̃aм: aдхокшаджa означает высшее знание, способное силой ворваться в мир нашего чувственного опыта. Это трансцендентное, сверхразумное знание есть четвертая ступень знания. Этот уровень во всех отношениях отличен от нашего. Он никоим образом не похож на этот мир.

Но благодаря «Шримад-Бхагаватам» и Шри Чайтанье Махапрабху мы узнаем, что существует и пятый уровень, который очень напоминает материальный мир, и в то же время нематериален. Он называется апракрита[1]. Это Голока. Такой всесовершенной теистической концепции соответствует только царство Кришны. Главное проявление Абсолюта должно иметь связь даже с низшим уровнем материального творения — оно должно быть способно гармонизировать худшую часть иллюзорного мира. Оно известно как апракрита — надмирное. Вступить в это наивысшее царство можно только через божественную любовь.

Только любовь может возвысить все. Пословица гласит, что любящая мать считает, что у ее ребенка прекрасные лотосоподобные глаза, даже если он слеп. Из-за нежности к ребенку она сама как бы слепнет. Поэтому только любовь может возвеличить все низкое и неприглядное. В лучах любви это становится прекрасным. Такова према, божественная любовь. Доброта и милосердие могут побудить царя играть с детьми на улице. Любовь делает это возможным. На такой ступени исчезает различие между высоким и низким.

Обитатели Вриндавана не думают о себе ничего особенного. Таково гьяна-шунья-бхакти — божественная любовь, которая свободна от всякого расчета и не принимает во внимание даже величие и могущество Господа. Такая преданность превосходит даже уровень Вайкунтхи, и обладающие ею находятся под действием йога-майи — духовной зачаровывающей силы. Именно благодаря особому искусству йога-майи те, кто занимает наивысшее положение, считают себя очень незначительными. Любовь устраняет различия между великим и малым, высоким и низким. Вриндаван как раз и является таким уровнем бытия. Там мы находим преданность, свободную от малейшего следа расчета (гьяна-шунья-бхакти). Обитатели Вриндавана могут вообще не догадываться о собственном высоком положении.

Адвайта Прабху говорит Шри Чайтанье Махапрабху: «Где Ты, там и Вриндаван». Нароттам Дас Тхакур утверждает, что где бы мы ни встретили истинного преданного Кришны, там Вриндаван (йата вaиш̣н̣авa-ган̣a сеи стха̄нa вр̣нда̄вaнa — «Прeмa-бхакти-чaндрикa»). Может показаться, что они живут в сфере обыденного, но все их разговоры и дела так или иначе связаны с Вриндаваном. Тем не менее хотя они и пребывают во Вриндаване, они не чувствуют, что находятся там.

Они не сознают собственного высокого положения. Когда царь не слишком осознает свою власть, он думает о себе как об обычном человеке. Тут мы находим нечто подобное. Великого врача любовь к больному может заставить выполнять работу простого медбрата. Из любви и нежности к больному он может взяться за такой малопрестижный труд, и, тем не менее, он велик. Таким же чудесным свойством обладает жизнь во Вриндаване. Она велика без духа и внешних атрибутов величия. Хотя обитатели Вриндавана по-настоящему велики, они кажутся совсем простыми. Могущество, предстающее как нежность, любовь и скромность — вот что такое Вриндаван. И такова же Навадвипа.

«Шримад-Бхагаватам» и Шри Чайтанья Махапрабху говорят, что Вриндаван — это самое лучшее, самое прекрасное место, где только можно жить. Там Всевышний, Господь Кришна, и гопи живут в лесу. Мы не найдем там величия или больших зданий, но если мы по-настоящему разбираемся в том, что такое величие, то увидим его во Вриндаване. Если судить беспристрастно, то положение Их очень высоко, но из-за Их скромности кажется, что Они опустились на нашу ступень. Жизнь, которую мы находим во Вриндаване, необычайно сладостна и прекрасна. И Махапрабху пришел, чтобы, с помощью «Шримад-Бхагаватам», показать это нам. Кришна — Господь той земли, и коровы, холмы, леса и река Ямуна создают там благостную атмосферу.

Махапрабху принял санньясу, чтобы научить нас всему этому, взять нас под Свое покровительство и навеки поселить в той стране. Он говорит, что на самом деле наше истинное «я» живет на том уровне, но, к несчастью, наше сознание обратилось вовне. Теперь мы находимся в плену у материального аспекта творения и думаем, что страдаем. Но все это иллюзия. Нам нужно избавиться от этой мании. Мания означает безумие, и сейчас мы одержимы определенного рода безумием. Мы сосредоточились на этом мире в точности как сумасшедший, который покинул свой дом и бродит по улицам в поисках обрывков бумаги и тряпья. Но когда наше безумие пройдет, мы пробудимся в собственном доме.

Надо вернуться обратно к Богу — домой. Шри Чайтанья Махапрабху говорит: «Твой дом — в прекрасной стране. Ты должен поставить себе целью ее достичь. Почему ты все время страдаешь от войн, эпидемий, землетрясений, болезней, воровства, разбоя и борьбы с окружающими? Причина всего этого в том, что ты отождествляешь себя с материальным миром, а также с телом из плоти и крови. Вспомни же забытую дорогу домой и возвращайся». Вот что необходимо. Наша родина так прекрасна! Шри Чайтанья Махапрабху принял санньясу исключительно ради нас, чтобы вернуть нас домой, где мы будем окружены домашним уютом и лаской. Если мы хоть немного ценим домашний уют, то не можем не отдать должного такой перспективе, — ведь там нас ждет дом, наш нежный дом. Приняв санньясу, Шри Чайтанья Махапрабху внешне очень немилосердно поступил по отношению к Своим преданным и к Своей семье, но Его решение преследовало только одну цель — забрать нас домой. Чтобы сделать радость встречи подлинной, Шри Чайтанье Махапрабху было необходимо показать Своим преданным и родственникам, что такое разлука. Разлука и единение содействуют друг другу. Санньяса Махапрабху, Его отречение — это великая трагедия разлуки.

(продолжение следует)

 


[1] Слово апракрита, употребленное здесь, в оригинале пишется а̄пра̄кр̣та, и его следует отличать от апра̄кр̣та — «нематериальный». Долгое «а» в начале слова указывает на наличие какого-либо признака, его избыточность и т. п. Таким образом а̄пра̄кр̣та значит примерно «подобный материальному, совсем как материальный» и т. п. (прим. перев.).

 



←  «Секрет вечной молодости». Рохини Шакти Деви Даси. 30 июня 2016 года. Москва. Фестиваль Vedalife ·• Архив новостей •· «Совершенные ответы». Шрила Б. С. Госвами Махарадж. 2 июля 2016 года. VEDALIFE. Москва, Кисельный  →

Get the Flash Player to see this player.
скачать (формат MP3, 60.3 МБ)

Russian

Шрила Бхакти Ракшак Шридхар Дев-Госвами Махарадж

Золотой Вулкан божественной любви

Часть I. Шри Чайтанья Махапрабху

Глава 5. Трагедия разлуки

 

В соответствии с солнечным календарем, был день Макара-санкранти, день благоприятного расположения звезд, когда Нимай Пандит отправился в Катву принимать санньясу, жизнь в отречении. После этого Он стал известен как Шри Чайтанья Махапрабху. Он переплыл Гангу и в мокрых одеждах бежал в Катву. Лишь несколько Своих друзей, включая Нитьянанду Прабху, Гададхару Пандита, Мукунду, Он предупредил заранее: «Время, когда Я приму одежды отречения, совсем близко».

Всего за несколько дней до этого против Нимая Пандита выступила оппозиция. Те, кто верил в материальную природу как в высший принцип, и кто считал, что сознание есть продукт материи, начали оскорблять Его. «Я пришел освободить нижайших из людей, — думал Нимай. — Но если они будут оскорблять Меня, исчезнет последняя надежда на их спасение». Внезапно Он сказал: «Я принес самое сильнодействующее лекарство, но теперь Я вижу, что их болезнь стремительно прогрессирует и кажется уже неизлечимой. Дело идет к смерти, а пациенты бранят доктора и оскорбляют Его. Они хотят обидеть Меня. Они считают Меня обыкновенным семьянином, своим племянником, думают, что Я один из них. Я пришел с наилучшим лекарством для этой деградировавшей эпохи, но сейчас Я вижу, что они составляют заговор против Меня. Они обречены. По крайней мере, Я должен показать, что Я не из их круга». «Я должен оставить семейную жизнь, — думал Он. — Я приму санньясу и буду странствовать из деревни в деревню, из города в город, проповедуя Святое Имя Кришны». Решив поступить так, уже спустя несколько дней Нимай шел по дороге в Катву, желая принять санньясу от Кешавы Бхарати Махараджа.

За день до ухода Нимая Пандита в Его доме произошло непроизвольное собрание преданных, которое продолжалось с полудня до позднего вечера. Каждый год в этот день в Бенгалии отмечают Лакшми-пуджу — поклонение богине удачи. Люди готовят особые пироги и широко их раздают. Зная, что утром Ему придется покинуть Навадвипу, Нимай внутренне звал Своих последователей, в результате чего в этот вечер в доме собрались почти все видные вайшнавы тех мест. Они приносили Господу множество различных подарков, цветочные гирлянды. Нимай принимал их гирлянды, а затем увенчивал ими тех, кто их принес. Только четверо самых близких Ему преданных знали об Его уходе; остальные же даже не подозревали, что это последняя ночь Нимая Пандита в Навадвипе. Своими лотосными руками Он украшал шеи преданных гирляндами и просил их: «Непрестанно воспевайте Имя Кришны. Ни при каких обстоятельствах не оставляйте кришна-нам. Не занимайтесь ничем другим. Работаете вы или спите, идете или едите — днем и ночью, при любых обстоятельствах, непрерывно служите Имени Кришны. Практикуйте Кришна-сознание. Кришна — источник всех нас. Он наш отец — мы произошли от Него. Сын, который не выказывает никакой благодарности своим родителям, несомненно будет наказан из рождения в рождение. Всегда воспевайте Господни имена: Харe Кришнa Харe Кришнa Кришнa Кришнa Харe Харe / Харe Рамa Харe Рамa Рамa Рамa Харe Харe. Не нужно никаких других религиозных принципов. Пойте Харе Кришна. Это не простая мантра — это маха-мантра, величайшая среди всех величайших мантр, сама суть всех известных миру мантр. Лишь к ней прибегайте всегда. Всегда. Вот единственное предписание. Помните нашего Господа, нашу духовную родину. Сейчас вы на чужбине — вам нечего здесь ждать. Изо всех сил стремитесь на Родину, обратно к Богу».

Господь говорил, преданные слушали. Они пришли в этот вечер совершенно интуитивно, поскольку никто не знал, что это последняя ночь Нимая в Навадвипе.

Ближе к ночи пришел Шридхара Кхолавече. Он выращивал банановые деревья, торговал бананами и банановыми листьями, которые используются обычно как посуда. Покупая банан, Нимай иногда недоплачивал полную стоимость, а иногда даже насильно забирал самые спелые плоды. В этот вечер Шридхара принес отборную тыкву. «Всю жизнь Я крал у него столь много всего, — думал Нимай, — а теперь, в Мой последний вечер, он принес эту чудесную тыкву. Это выше Моих сил». Затем Он сказал Шачи Деви: «Мама, Шридхара принес нам эту тыкву. Подумай, что из нее можно приготовить». Позднее кто-то принес молока. Нимай попросил: «Мама, возьми, пожалуйста, это молоко и тыкву, и приготовь-ка сладкого риса». Шачи Деви принялась готовить тыквенный сладкий рис: сваренная в сладком молоке тыква, заправленная рисом.

На исходе ночи, приблизительно в три часа утра, покинув спящую на кровати Вишнуприю, Нимай ушел. Движимая предчувствием, Шачи Деви всю ночь дежурила у дверей. Нимай поклонился ей и ушел. И, как окаменевшая фигура, мать Шачи сидела у порога, когда уходил Нимай. Она не могла вымолвить ни слова, язык изменил ей.

В начале четвертого Нимай переплыл Гангу и в мокрой одежде направился прямиком в Катву, которая находилась на расстоянии двадцати пяти миль от Навадвипы. Пришел Он туда в десятом часу и немедля обратился к Кешаве Бхарати с просьбой о санньясе.

Ранним утром преданные решили заглянуть к Нимаю. На пороге сидела недвижимая Шачи Деви. Дверь настежь. Дом пуст.

— Что с матерью Шачи?

— О преданные, я ждала вас. Забирайте этот дом себе. Не могу я в него больше входить. Я ухожу. Вы Его преданные, и дом — ваше наследство. Забирайте его.

Преданные обступили Шачи-мату и принялись ее утешать.

— Ты уходишь? — говорили они. — А как же юная жена, которую Он оставил? Девушке всего четырнадцать лет! Кто позаботится о ней? Ты не можешь сложить с себя ответственность. Вся надежда на тебя.

Так преданные утешали Шачи-мату, стараясь приободрить и обнадежить ее.

Внезапно преданные услышали, что Нимай Пандит, Шри Гауранга, покинул Навадвипу. Им стало известно, что Он, навсегда распрощавшись с жителями Навадвипы, отправился принять санньясу в катвинский ашрам Кешавы Бхарати.

Казалось, на мир опустилась черная тень. Раздался вопль и плач. Ежесекундно растущая толпа бросилась бежать в Катву. Нимай Пандит был бесподобным ученым, с удивительным характером, высокий, честный, великодушный юноша. Он уже успел свести народ с ума Святым Именем Кришны. Он спас Джагая и Мадхая, двух величайших грешников, от их порочной жизни. Он усмирил мусульманского правителя, разбившего мридангу. Как прославленный пандит Он победил многих ученых, приходивших состязаться в Навадвипу, которая в то время была центром высокой культуры и образования, а в особенности логики.

Ньяя, логика, тантра, поклонение материальной энергии, и ортодоксальный индуизм, смрити, в Навадвипе процветали. И Навадвипа славилась за свою ученость. Тот, кто не мог победить навадвипских пандитов, не мог и прославиться. И, дабы быть признанным настоящим пандитом, из далекого Кашмира в Навадвипу пришел Кешава Кашмири, но и он потерпел поражение от Нимая Пандита. Кешава Кашмири был настолько великим пандитом, что ходили слухи, что он — любимый сын богини учености Сарасвати. Никто не мог одолеть его. Но Нимай Пандит это сделал.

Но теперь, теперь Нимай Пандит навсегда покинул Навадвипу и принял санньясу. Соотечественники не смогли по достоинству оценить Его. Достигнув Катвы, прямо на берегу Ганги, Он увидел санньяси. То был Кешава Бхарати. Нимай подошел к нему и спросил о санньясе. Внезапно Кешава Бхарати увидел, что ашрам его залит сиянием. Сначала ему показалось, что пред ним взошло солнце, но затем он разглядел приближающуюся сияющую фигуру. Поднявшись со своего места, Кешава изумленно взирал. «Что это такое?» — думал он.

Затем санньяси понял: пришел великий ученый-преданный Нимай Пандит. Нимай подошел к нему и сказал:

— Я хочу принять от тебя санньясу.

Однако Кешава Бхарати с этим согласиться не мог.

— Я очарован Твоей красотой и характером, — сказал он. — Но Ты так юн — Тебе всего двадцать четыре года. А как же мать, жена, Твои старшие родственники? Не посоветовавшись с ними, я не осмелюсь вручить Тебе одежды отречения.

Тем временем, по случаю Макара-санкранти, множество народу совершало омовение в водах святой Ганги. Они собрались близ ашрама, и средь них, как огонь, пронесся слух: «Нимай Пандит из Навадвипы пришел принимать санньясу!» Люди все приходили и приходили, и вот уже собралась огромная толпа. Все они были решительно против санньясы Махапрабху. Некоторые выражали свой протест громкими выкриками: «Эй ты, Кешава Бхарати! Мы не позволим тебе посвятить этого юношу в санньясу! У Него есть семья, есть мать и жена! Не дадим! Не бывать этому! Если ты сделаешь этого очаровательного, красивого юношу аскетом-санньяси, мы разнесем твой ашрам

Но Нимай Пандит продолжал настаивать. В конце концов Кешава Бхарати спросил:

— Так это Ты тот самый Нимай Пандит, о Котором мы так много наслышаны? Ряд великих ученых, посещавших Навадвипу, потерпели от Тебя поражение. Неужели Ты тот самый Нимай Пандит?

— Да.

— Я могу дать Тебе санньясу лишь в том случае, — продолжал Кешава Бхарати, — если Ты получишь на то разрешение у Своей матери. Иначе я не смогу.

Тотчас же Нимай бросился было бежать за разрешением в Навадвипу, однако Кешава подумал: «Он такой настырный, для Него нет ничего невозможного». Нимая остановили, Кешава Бхарати сказал Ему:

— С Твоим необычайным характером возможно все. Ты примчишься, очаруешь Своих опекунов, добьешься их разрешения и вернешься обратно. Нет ничего невозможного для Тебя.

Но толпа, толпа была охвачена гневом. «Мы не позволим тебе, Свамиджи, посвятить этого юношу в санньяси! Так нельзя! Если ты не послушаешься нас, мы разрушим твой ашрам!» Но тут Шри Чайтанья Махапрабху начал киртан. Отчаянно танцуя, Он пел Харе Кришна.

Безумствующая толпа продолжала расти, местами творя разрушения. Прошел день, но ситуация не изменилась. Ночь прошла в санкиртане. Наутро Нимай одержал верх, хотя и оставалась еще некоторая оппозиция.

Один за другим пришли Нитьянанда Прабху, Чандрашекхар, дядя Нимая по матери, Мукунда Датта и Джагадананда Пандит. Ближе ко второй половине дня началась церемония санньясы. По просьбе отдавшегося пению и танцам Нимая совершать церемонию назначили Чандрашекхара Ачарью.

лaкш̣а лoчaна̄ш́ру-вaрш̣а-харш̣а-кeш́а-кaртанaм̇
кoт̣и-кaн̣т̣ха-кр̣ш̣н̣a-кӣртана̄д̣хйа-дан̣д̣а дха̄ранaм
нйа̄си-вeш́а-сарвa-дeш́а-ха̄-хута̄ш́а ка̄тарам̇
прeмa-дха̄мa-дeвaм эвa нaуми гаура-сундарам

«Ливнем падали слезы с ресниц миллионов, но ликуя Гаура Хари взирал на чудесные волосы, что были обриты. Гром голосов воедино сливался всех, кто собрался, и пели они в самозабвении славу Кришны. Так было, когда Нимай принимал посох аскета. С тех пор, всякий, увидев Его одеяние, с трудом удержав в груди вопль страдания, горькие слезы ронял. Этому чудному, светлому Господу, сиянием злата мир озарявшему, бесценную прему любому дававшему, я радостно славу пою».

Это происходило в Катве. 474 года тому назад Шри Чайтанья Махапрабху принимал санньясу. Он был высок ростом, юн и красив. У Него были чудесные вьющиеся волосы. Ему было двадцать четыре. Цирюльник, приглашенный Его брить, сначала подошел, намереваясь приступить к делу, но тут же отпрянул. Он не решался коснуться Нимая. На его глазах выступили слезы: «Как, как могу я обрить с Его дивной головы эти чудесные волосы?» Другие громко кричали: «Это какой-то кошмар! Кто придумал эту санньясу? Кто был настолько жестокосерд, что придумал санньяса-ашрам, приняв который, человеку приходится оставлять все, что ему дорого и близко, ходить, прося подаяние от двери к двери, покинув беспомощно рыдающих друзей и родственников? Что это за выдумка Всевышнего? Разумно ли это? Ужели это на благо? Ужасно!»

А Нимай Пандит улыбался. После долгих уговоров и просьб цирюльник уступил. Поначалу он не осмелился коснуться головы Нимая: «Я не могу». Но в конце концов приступил к бритью прекрасных вьющихся волос с дивной головы юного гения. Сначала в ход пошли ножницы. Не выдержав, некоторые начали расходиться. У кого-то помутился рассудок. Среди плача, стенаний и воя бушующей толпы цирюльник вершил свое дело.

Нимай Пандит был невозмутим. Будучи остриженным лишь наполовину, Он поднялся и, танцуя в экстатической радости, начал киртан. Завершив бритье, цирюльник дал клятву: «Этой своей рукой я больше никогда никого не остригу! Уж лучше я буду жить подаянием. Это было мое последнее дело брадобрея». С той поры цирюльник стал кондитером.

В конце концов просьбы Нимая утихомирили толпу, и незадолго до полудня началась сама церемония санньясы. Проведение ритуалов поручили Чандрашекхару Ачарье — дяде Нимая Пандита по матери. Когда настал момент получения мантры, Нимай спросил у Кешавы Бхарати:

— Эту ли мантру ты хочешь Мне дать? Я слышал ее во сне.

И Он прошептал мантру на ухо Своему санньяса-гуру, и тот подтвердил:

— Да, именно ее я хочу дать Тебе.

Затем Кешава дал Ему мантру.

Имя, полученное новоиспеченным санньяси, не было традиционным. Через Кешаву Бхарати пришло в высшей степени своеобразное имя — Кришна Чайтанья. Ни одно из традиционных санньяса-имен не было дано Нимаю Пандиту — Он получил имя Кришна Чайтанья. Как только об этом услышали собравшиеся, раздались громкие восклицания: «Шри Кришна Чайтанья Махапрабху ки джайа!» — «Слава Шри Кришне Чайтанье!»

Отец Шринивасы Ачарьи был одноклассником Нимая Пандита. По дороге к дому тестя он услышал, что Нимай собрался принимать санньясу. Со всех ног он помчался туда и, став свидетелем происходившего, потерял дар речи. Его хватил удар и у него помутился рассудок. После этого он мог вымолвить лишь «Чайтанья». Как только он услышал имя Кришна Чайтанья, что бы потом ему ни говорили, он отвечал лишь: «Чайтанья!» Он потерял рассудок. С тех пор его стали звать Чайтанья Дас. Прежнее имя забылось, и все его звали Чайтанья Дасом. Он не мог перенести зрелища санньясы Нимая.

Облаченный в новые шафрановые одеяния, Шри Чайтанья Махапрабху обнял Своего Гуру, и вместе они начали танцевать и воспевать Имя Кришны. Затем было объяснено значение полученного имени. «Шри Кришна Чайтанья означает, что Ты во всем мире пробудишь Кришна-сознание. Ты низошел сюда, чтобы сделать всех Кришна-сознательными. Поэтому никакое другое имя Тебе не подходит, лишь Кришна Чайтанья».

Махапрабху сиял от радости. «Я пришел спасти души из пучины несчастий и страданий, — думал Он. — Я дал обещание освободить весь мир из этого океана скорби и привести души в мир благодати. Пора приниматься за работу». Он был весел, хотя все окружающие погрузились в океан отчаяния и скорби.

Некоторые ученые акцентируют внимание на том, что Чайтанья Махапрабху принял санньясу от майявади, имперсоналиста, которым являлся Кешава Бхарати. Но хотя внешне Кешава Бхарати выставлял себя майявади, мы видим, что, соприкоснувшись с Махапрабху, он стал преданным. Или же мы можем рассматривать его как преданного в обличии имперсоналиста, пришедшего помочь проповеди Махапрабху, обеспечив Ему социальную формальность принятия санньясы. В то время по всей Индии санньяси-майявади пользовались бóльшим почетом, чем санньяси-вайшнавы, и положение Кешавы Бхарати пришлось весьма кстати. Чтобы осуществить Свои намерения, ради успеха проповеди, Махапрабху принял одежды санньяси именно от него. Все это можно трактовать по-разному. Но, как бы то ни было, после санньясы Шри Чайтаньи Махапрабху Кешава Бхарати присоединился к Его пению и танцам. Он присоединился к санкиртане и тут же преобразился.

Так прошла церемония посвящения Нимая Пандита в аскеты. Каково значение санньясы? Является ли она чрезмерностью, чем-то вспомогательным или же это непреложная составляющая духовного развития? Так ли она желательна? Хотя и отталкивающая на первый взгляд, санньяса определенно важна. В Кришна-концепции теизма существует тесная взаимосвязь между общением с Господом и разлукой с Ним. Без разлуки общение не может быть захватывающим. Боль разлуки способна войти в самые глубины сердца, на что не способно веселье и радость. Предчувствие разлуки усиливает наслаждение встречи. Чем сильнее наша жажда, тем значительнее наше удовлетворение. Это особенно справедливо в отношении любовных дел. То, в чем нет необходимости, нужды, не представляет особой ценности. Этот принцип можно обнаружить везде. Стакан воды не редкость, однако, в зависимости от потребности, его ценность может изменяться. Поэтому самое главное — степень нужды. Разлука значит нужда. Нужда, не зависящая от удовлетворения, — это разлука, голод.

Как в навадвипа-лиле, так и во вриндавана-лиле разлука играет наиважнейшую роль. Сколько длилось общение между Кришной и гопи? Кришна находился в общении с гопи в возрасте от семи до двенадцати — пять лет. Затем Он уехал в Матхуру. В «Падма-пуране» говорится, что в особых случаях возраст измеряют, умножая количество лет на полтора. Поэтому, когда Кришне восемь, следует считать, что Ему двенадцать. А когда Ему двенадцать, следует считать, что Ему уже восемнадцать лет. Таким образом, считая по возрасту, Кришна был во Вриндаване от двенадцати до восемнадцати, но по годам — от семи до двенадцати.

Затем Он жил в Двараке очень долго. На земле Он присутствовал в общей сложности сто двадцать пять лет. После того как в возрасте двенадцати лет Он покинул Вриндаван, всю свою жизнь гопи страдали от боли разлуки с Ним. Такая долгая-долгая разлука сделала их преданность образцом благородства! Истинность любви познается в разлуке. История не знает таких долгих разлук и таких величайших испытаний любви. Их любовь не ослабела со временем. Мы можем видеть, как непостижимо глубина их божественной любви бесконечно росла.

Как в Навадвипе, так и во Вриндаване предпосылки сходны. В Навадвипе, чтобы одолеть оппозицию, Махапрабху пришлось оставить семейную жизнь. Нечто подобное было и во вриндавана-лиле. Там оппозицию составляли посланные царем Камсой демоны: Агха, Бака, Путана, Тринаварта и другие. Чтобы искоренить противостояние, Кришна ушел в Матхуру. Но, придя туда, Он обнаружил, что оппозиция все еще очень велика. Тесть Камсы Джарасандха, Калаявана, Шишупала, Дантавакра и многие-многие другие были настроены к Нему весьма враждебно. Кришна обещал гопи, что, расправившись с врагами, Он вернется во Вриндаван, и вместе они будут мирно играть. Дабы искоренить недругов, Кришна ушел. На Курукшетре Он говорил гопи: «У Меня есть еще другие враги. Я вернусь к вам, как только покончу с ними». Такую надежду гопи получили на Курукшетре.

И здесь так же, чтобы одолеть противостоящие элементы, Махапрабху пришлось покинуть Нaвaдвипу. Позднее, покорив всех индийских ученых и религиозных деятелей различных вероисповеданий и течений, Махапрабху все же вернулся. С момента Его ухода прошло пять лет. Жители сильно изменились. В беспамятстве люди бежали к Нему. Не просто понять ту страсть, с которой народ встречал Шри Чайтаньядева, дитя их родной деревни.

Люди переправлялись через Гангу. Вся река, насколько хватало взора, была усеяна плывущими людьми. Народ бежал к Нему отовсюду. Человеческими ногами были истоптаны непроходимые джунгли. В течение нескольких дней Шри Чайтанья Махапрабху находился близ Видьянагара, а затем, воспевая Святое Имя Кришны, направился во Вриндаван. Тысячи преданных бежали за Ним. Чтобы почтить пыль Его святых стоп, они хватали горсти земли, из-за чего всю дорогу покрыли большие рытвины.

Около восемнадцати лет Шри Чайтанья Махапрабху вел жизнь ученого Нимая Пандита. Затем примерно шесть лет Он странствовал по просторам Индии, посетив Вриндаван. Последние же восемнадцать лет жизни Он не покидал Джаганнатха Пури. Общение с широкими массами Он поддерживал лишь первые шесть лет после принятия санньясы. Последние же двенадцать лет Он вел жизнь почти полного уединения, поглощенный глубокими переживаниями единения в разлуке с Радхой-Говиндой. Махапрабху проявлял множество необычайных признаков экстаза, о существовании которых никто до этого даже и не слышал, не говоря уже о том, чтобы испытывать нечто подобное. Столь удивительные изменения тела и ума способна вызвать только разлука.

Шри Гауранга-aвaтара имеет двоякую природу. Внешняя причина Его явления — освободить людей от греха и дать им высшую исполненность жизни, заняв служением Святому Имени Кришны, забрать их во Вриндаван, во враджа-лилу. На самом деле такова функция юга-аватары, эпохального воплощения Господа. В Кали-югу Господь нисходит, чтобы распространить божественный звук и показать, как посредством этого звука можно достичь высочайшего положения. Но у Шри Чайтаньи была еще и другая цель.

Один раз в день Брахмы — в особую Кали-югу — Кришна нисходит в Своем первообразе и, принимая настроение Радхарани, ищет Себя. Он хочет отведать Ее настроение, понять Ее природу, Ее сильное влечение к Нему, постичь то, как Она настроением Своим воспринимает Его сладость, и какова радость, переживаемая Ею. Кришне хотелось получить некоторое представление о том, почему же Радхарани так хмельна от Него. «Что во Мне так потрясает Ее? — думал Он. — Какова сладость, испытываемая Ею? Я никак не могу это выяснить». Он хотел проникнуться настроением Шри Радхи и попытаться воспринять Самого Себя с Ее позиции. Он пришел как Шри Кришна Чайтанья.

Задумав такое воплощение, Кришна поделился идеей со Шримати Радхарани. Со Своей стороны Радхарани сказала: «В беспамятстве Ты будешь иногда кататься по земле и шептать Мое Имя, но Я не в силах это вытерпеть. Я покрою Твое тело Своим золотым. Не позволю Тебе кататься по земле. Я укрою Тебя Своими объятиями». Поэтому знающие природу Шри Чайтаньядева говорят: «Я предлагаю свое почтение Шри Чайтанье Махапрабху, Чье настроение и цвет тела принадлежат Радхарани, но Чья внутренняя сущность — Кришна, Который ищет Себя, наслаждается Собой и стремится понять, почему Радхарани от Него без ума и какую усладу в Нем черпает Она (ра̄дха̄-бха̄вa-дйути-сувaлитам̇ нaуми кр̣ш̣н̣a-свaрӯпам).

В этом мире Шри Чайтанья Махапрабху пребывал в течение сорока восьми лет, последние двенадцать лет из которых Он был глубоко погружен во вкушение собственной самости. Все мы падки до сладостей, поэтому, подобно этому, Кришна, олицетворенная сладость, был опьянен вкушением собственного нектарного естества.

Самоанализ означает постижение себя. Сознание способно постичь сознание. Так же, как человек чувствует свое тело или сознание постигает себя, так экстаз может испытывать экстаз. Это подтверждает Сварупа Дамодар Прабху — личный секретарь Шри Чайтаньи Махапрабху. Его считают Лалитой-сакхи — ближайшей подругой Шримати Радхарани в кришна-лиле. Природу Шри Чайтаньядева он объясняет так:

ра̄дха̄-кр̣ш̣н̣a-пран̣aйа-викр̣тир хла̄динӣ-ш́актир aсма̄д
эка̄тма̄на̄в aпи бхуви пура̄ дeха-бхeдам̇ гатау тау
чaитанйа̄кхйам̇ пракaт̣ам aдхуна̄ тад-двaйам̇ чaикйам а̄птам̇
ра̄дха̄-бха̄вa-дйути-сувaлитам̇ нaуми кр̣ш̣н̣a-свaрӯпам

«Я поклоняюсь Шри Кришне Чайтанье Махапрабху, кто есть Сам Кришна, испытывающий эмоции Шримати Радхарани и сияющий Ее светом. Как господствующая и подчиненная ипостаси Абсолюта, Радха и Кришна вечно едины, и, хотя и являются отдельными индивидуальными сущностями, сейчас же Они вновь соединились в образе Шри Кришны Чайтаньи. Это непостижимое видоизменение хладини-шакти изошло из любовных отношений Радхи и Кришны».

Сварупа Дамодар говорит в этом стихе, что блаженные деяния Радхи и Кришны и блаженные деяния Шри Чайтаньи Махапрабху сходны и вечны. Трудно сказать, что главнее: зима или лето. Схожим образом в вечных играх Господа движение кругообразно. Поэтому Сварупа Дамодар говорит: «Трудно сказать, что в начале — Чайтанья-aвaтара или Кришнa-aвaтара — обе аватары вечны».

A кто же Шри Радха? Концентрированная сладость Самого Шри Кришны. Из всего существа Кришны исходит сладость, и сама суть ее, сама вершина — Шримати Радхарани — особая энергия Самого Кришны: хладини-шакти. Поэтому Радху и Кришну не следует считать раздельными существами — Оба Они суть одно. И все же нам говорят, что в незапамятные времена Они разделились, а затем вновь соединились в образе Шри Чайтаньи Махапрабху, Чье сияние и эмоции — Радхарани, а естество и внутренняя реальность — Кришны. Жар от огня неотделим, солнце и свет не существуют отдельно — они суть одно. Абсолютная Истина — это единая абсолютная субстанция (aдвaя-гьянa). Порой Радха и Говинда являют Себя как отдельные, а порой как единые. Когда Они вместе, Они наслаждаются Друг Другом, но, когда нет возможности встретиться, переживают терзания разлуки. Такова Их божественная природа.

Шрила Рупа Госвами объясняет это так:

aхeр ивa гатих̣ прeмн̣aх̣
свaбха̄вa-кут̣ила̄ бхавeт
aтo хeтoр ахeтoш́ чa
йӯнoр ма̄нa удан̃чaти

Он говорит, что по своей природе любовь подобна извилистому движению змеи. Она не прямолинейна. Поэтому любящие иногда ссорятся без причины. И приходит разлука. Разлука — это необходимый элемент надмирного деяния Радхи и Кришны.

Существуют четыре состояния разлуки: пурва-рага, мaнa, правaса и прeмa-вaйчиттья. Пурвa-рага означает «предшествующее встрече». Ее можно наблюдать, когда между Радхой и Гoвиндой подлинная встреча еще не произошла, но каким-то образом Один пришел в отдаленное соприкосновение с именем Другого, изображением или чем-то в этом роде. Когда Радха слышит Имя Кришны или звук Его флейты, возникает определенная связь с Ним, хотя реальной встречи еще не было. Пурва-рагу могут вызвать звук флейты Кришны, Его изображение или Его Имя. Нечто подобное испытывает Кришна, слыша Имя Шримати Радхарани. Боль разлуки разит, но встречи нет. Имя же так сладко, что Он не в силах удержать Себя в руках, Она не в силах удержать Себя. Как только слуха Шримати Радхарани касается Имя Кришны, Она вся в смятении. «Возможно ли, чтобы хоть одно имя во всем мире было таким же сладким?» Эта мысль приходит к Ней, и тут же боль: «Я не могу встретиться с Ним». Боль разлуки гложет Ее сердце. Это пурва-рага: предшествующее встрече страдание разлуки.

Другой вид разлуки — мана. Мана — это когда при встрече буквально из-за пустяков возникает ссора. Такова любовь по самой своей природе. Поэтому Шрила Рупа Госвами уподобляет ее извилистым движениям змеи. Это не издержки любви, скорее таковы ее пути. Порой из-за какого-то пустяка или даже вообще без повода возникает чувство: «Он пренебрегает Мной. Похоже, что Я Ему не нужна». В итоге: «Я не хочу быть с Ним». Несмотря на то, что Оба очень дорожат обществом Друг Друга, на какое-то время невесть откуда возникают противоречивые чувства, в отношения Двоих проникает конфликт, и Один начинает избегать Другого.

В према-вайчиттье ревность достигает такой стадии, что даже будучи вдвоем, из-за безумных мыслей, Они считают Себя очень далекими. Подобные разновидности чувств разлуки присутствуют только в мадхурья-расе.

[на этой фразе аудиозапись обрывается; ниже следует окончание главы]

Према-вайчиттья — это такое состояние, когда Кришна и Радхарани совсем рядом, но Она так ревнует, что когда видит собственную тень, касающуюся тела Кришны, Ей кажется, что это другая женщина. Поэтому Ее охватывает нестерпимая боль разлуки, и Она думает: «Что это? Здесь другая женщина!» Ее ум восстает. Но Ее подруга Лалита возвращает Ее к реальности:

— Что Ты говоришь? Это же просто Твоя собственная тень! Как же Ты не видишь!?

Тогда Радхарани приходит в Себя. Она Сама замечает: «Ой, это же Моя собственная тень!», и чувство разлуки и ревности тотчас же проходит. Это пример према-вайчиттьи. Это чрезвычайно возвышенные трансцендентные темы, которые нельзя обсуждать подробно. Тем не менее такова природа божественной любви в единении и разлуке. Единение и разлука взаимозависимы, поскольку не могут существовать друг без друга, и разлука вызывается сознательно, дабы усилить счастье единения.

Еще один вид разлуки называется правaса. Праваса бывает двух видов. Первый — это короткая разлука. Второй — долгая разлука, когда кто-то покидает родину и отправляется в далекие края, как было с Кришной, когда Он уехал в Матхуру, чтобы победить Камсу и других демонов.

Итак, любящие могут испытывать четыре вида страданий в разлуке.

Конечно, все эти духовные предметы необычайно возвышенны, и нам нельзя относиться к ним легкомысленно, ибо если мы будем применять к высшему миру свои материалистичные представления, нас ждет духовная гибель. Наш мирской опыт будет толкать нас к падению, поэтому нам надо вести себя крайне осторожно. Того, что мы воспринимаем сейчас, нет в мире игр Кришны — это неизмеримо более высокий, чем царство нашего опыта, уровень бытия. Наше восприятие загрязнено. Мы не способны видеть кришна-лилу в ее подлинной чистоте. Все это нужно помнить и подходить к указанным предметам с крайней осторожностью.

Разлука между Радхой и Говиндой — более безопасная тема для чтения и обсуждения, чем Их единение. Разумеется, нужно сознавать, что боль разлуки, которую испытывают Радха и Гoвинда, не имеет ничего общего с тем, к чему мы привыкли в этом мире. Помня об этом, мы можем, не заходя слишком далеко, говорить о разлуке. Но чрезвычайно опасно обсуждать, как Радха, Говинда и Их близкие спутники вместе, как наслаждаются Своим общением, а также размышлять об этом, потому что если мы привнесем в рассмотрение игр Радхи и Кришны какие бы то ни было мирские понятия, то совершим страшную апарадху. Поэтому сосредотачиваться на единении Радхи и Говинды опаснее, чем развивать чувство разлуки, пример которого явил нам Махапрабху.

В разлуке с Кришной Шри Чайтанья Махапрабху думал: «Без Кришны сама жизнь для Меня невыносима! Без Его милости, без общения с Ним Я не могу поддерживать Свое никчемное существование». Такое умонастроение поможет нам, но мы не должны его имитировать. Скорее, нам надо почтительно признавать его своим наивысшим идеалом. Это поможет нам избавиться от грязных, бесполезных наклонностей (анартх). Если на глаза навертываются слезы, мы не должны думать, что достигли высочайшей ступени — подобных мыслей надо избегать. Сам Шри Чайтанья Махапрабху говорит: «У Меня нет ни капли божественной любви, ибо иначе как бы Я мог жить в этом мире?»

И чтобы в это высшее состояние разлуки, великой силой любви, погрузились бы жители Навадвипы, Шри Чайтанья Махапрабху принял санньясу. Его престарелая мать Шачи Деви рыдала в отчаянии. Его юная жена Вишнуприя Деви тихо проводила Свои скорбные дни. Махапрабху принял санньясу, чтобы потрясти людей, раскрыть их сердца для божественной любви, которую Он пришел дать. «Кто же такой Нимай Пандит? Что за великое благо Он нам принес?» — думали они. Его великое отречение расположило их к Нему. Именно ради всего этого Господь и принял санньясу.

После того как обряд посвящения в санньясу подошел к концу, Шри Чайтанья Махапрабху обезумел. «Побегу во Вриндаван! — думал Он. — Я порвал все связи с этим миром. Ничто в нем Меня не привлекает. Побегу во Вриндаван, чтобы полностью погрузиться в служение Кришне!» Впав в забытье, Он стал читать нараспев стих «Шримад-Бхагаватам», где Кришна описывает Уддхаве санньясу. В этом стихе говорится: триданди-бхикшу, нищий. Махапрабху повторял этот стих, думая: «Я облачился в одежды санньяси, потому что это благоприятно для Моей духовной жизни. Теперь окружающие оставят Меня в покое, и Я смогу целиком посвятить Себя служению Кришне. Пойду во Вриндаван и не буду отвлекаться ни на что постороннее». С такими мыслями Он, пребывая в безумии божественного экстаза, стал петь и танцевать. Кeшавa Бхарати Махарадж обнял ученика и присоединился к Его упоительному киртану. Тогда-то Махапрабху и процитировал слова брахмана, который в конце жизни принял триданди-санньясу и вынужден был претерпеть всевозможные издевательства со стороны окружающих:

эта̄м̇ са а̄стха̄йа пара̄тмa-ниш̣т̣ха̄м
aдхйа̄сита̄м̇ пӯрвaтамaир мaхадбхих̣
aхам̇ тариш̣йа̄ми дуранта-па̄рам̇
тамo мукунда̄н̇гхри-ниш̣eвaйаивa

«Путь санньясы приняли и показали на своем примере великие мудрецы прошлого. Теперь и я принял такой образ жизни. Я оставлю все и побегу во Вриндаван. Там, воспевая Имя Мукунды, Кришны, я преодолею океан неведения. Победив майю, я достигну Вриндавана и полностью отдамся служению Кришне».

Одежда санньяси предназначена лишь для того, чтобы упорядочить внешнюю сторону отреченного образа жизни, суть же его — служение Мукунде.

Так, произнеся этот стих, Махапрабху неожиданно отправился из Катвы во Вриндаван. Неподалеку от берега Ганги Он углубился в джунгли. «Теперь Мой долг — как можно скорее достичь Вриндавана, — думал Он, — а там Я поселюсь в уединенном месте и буду то тихо, то громко воспевать Святое Имя Кришны».

Шри Чайтанья Махапрабху побежал в сторону Вриндавана и под вечер вступил в джунгли. Нитьянанда Прабху, Чандрашекхар Ачарья, Мукунда Датта и Джагадананда бежали через джунгли за Ним. Иногда Махапрабху неожиданно падал и начинал громко стенать: «Кришна! Кришна!» Потом Он внезапно поднимался и снова бежал, не разбирая дороги. Иногда Он мчался так быстро, что преданные не могли за Ним уследить. Особенно часто это бывало ночью, когда в темноте они теряли Его из виду. Тогда все они приходили в замешательство и падали духом: «Шри Чайтанья Махапрабху, наш Господь и учитель, нас оставил!» Но вдруг издалека они слышали Его жалобные причитания: «Кришна! Кришна! Кришна!» Тогда они бежали в сторону, откуда раздавался плач, и находили Его лежащим на земле. Жалобным, душераздирающим голосом Он стенал:

ка̄н̇ха̄ мoра пра̄н̣a-на̄тха муралӣ-вaданa
ка̄н̇ха̄ кaрoн̇ ка̄н̇ха̄ па̄н̇ враджeндра-нaнданa

«Где Мой любимый Кришна? Я не могу терпеть разлуку с Ним. Где Владыка Моей жизни, прекрасный флейтист? Что Мне теперь делать? Где Мне искать сына Махараджи Нанды?»

В смятенном состоянии духа Он не разбирал пути. Когда преданные догоняли Его, Он говорил им: «Кто вы? Я иду во Вриндаван. Зачем вы Мне мешаете?» Преданные успокаивали Его, и они снова шли на запад, в сторону Вриндавана. Шри Чайтанья Махапрабху продолжал брести в забытьи. Но преданные, в силу своей великой привязанности к Махапрабху, не позволили Ему пойти на запад.

Воспользовавшись бессознательным состоянием Махапрабху, Нитьянанда Прабху, с помощью ласковых уговоров, как-то развернул Его лицом к Шантипуру. В «Чайтанья Бхагавaте» говорится, что они шли из Катвы на запад, пока не достигли окрестностей Вакрешвара, что примерно в шести милях севернее Дубрараджпура, в округе Бирбхум. В Вишраматале, на другом берегу реки Адджаи, сохранилось место, где, как считают, отдыхал Шри Чайтанья. Именно там, по преданию, Шри Чайтанья Махапрабху обратил лицо с запада на восток, от Вриндавана к Шантипуру.

Они шли весь оставшийся вечер, а потом весь следующий день и ночь. Наконец, вечером третьего дня, Махапрабху вернулся в Шантипур через Калну. Случилось это благодаря хитрости Нитьянaнды Прабху, Который предстал перед Махапрабху в красной одежде отреченного. Как ни были Шри Чайтанья Махапрабху и Нитьянанда Прабху близки, первый второго не узнал. Увидев перед Собой санньяси, Он подумал: «Я иду во Вриндаван, а впереди Меня идет какой-то санньяси».

— О шрипад санньяси, куда путь держишь? — спросил Он.

— Я иду с Тобой во Вриндаван.

— А далеко ли отсюда до Вриндавана?

Нитьянанда Прабху показал Ему Гангу около Калны и сказал:

— Вот же, посмотри, это Ямуна.

— О да, мы так близко подошли к Ямуне! — воскликнул Махапрабху. Затем Он совершил омовение, пропев такой стих:

чид-а̄нaнда-бханoх̣ сада̄ нaнда-сӯнoх̣
пара-прeмa-па̄трӣ дравa-брахмa-га̄трӣ
aгха̄на̄м̇ лaвитрӣ джaгат-кш̣eмa-дха̄трӣ
павитрӣ-крийа̄н нo вaпур митра-путрӣ

«O дочь солнца, хотя ты явилась в форме воды, ты в высшей степени дорога сыну Нанды — духовному солнцу. Ты избавляешь от грехов всех грешников. Очисти, пожалуйста, мое бренное тело» (Кави Карнапура, «Чайтанья-чандродая-натака», 5.13).

Прямо перед тем, как Шри Чайтанья Махапрабху пришел на берег Ганги, Нитьянанда Прабху отправил Чaндрашeкхару за Aдвaйтой Aчaрьей. Увидев Адвайту Ачарью, Махапрабху спросил Его:

— Адвайта, это Ты? Как Ты узнал, что Я во Вриндаване?

— Ты, должно быть, шутишь, — ответил Адвайта Ачарья. — Где Ты, там и Вриндаван. И Мне несказанно повезло, что Ты пришел сюда, к Ганге.

— Ах, так это Ганга?

— Да.

Тогда Махапрабху, окончательно вернувшись в обычное состояние, сказал:

— Ну, тогда это заговор Нитьянанды Прабху. Он привел Меня на берег Ганги и сказал, что это Ямуна. Это все розыгрыш! Я попался на Его хитрость!

— Нет, нет, — возразил Адвайта Ачарья. — Нитьянанда Прабху сказал чистую правду. Ты и в самом деле принял омовение в Ямуне. В Аллахабаде Ямуна и Ганга сливаются, и в шастрах говорится, что дальше западная сторона — это Ямуна, а восточная — Ганга. Ты совершил омовение на западной стороне, поэтому, согласно писаниям, Ты омылся в Ямуне. Так что в словах Нитьянанды Прабху не было никакой лжи. Я, кстати, принес Тебе новую одежду. Возьми ее, а то Твоя теперешняя одежда совсем мокрая. Я и кое-какое угощение для Тебя приготовил. Ты три дня постился, а сегодня, как санньяси, прими милостыню в Моем доме. Я бедняк, — добавил Адвайта, сложив ладони, — но Тебе непременно нужно у Меня побывать.

Преданные посадили Махапрабху в лодку и отвезли в Шантипур, в дом Адвайты Ачарьи. На следующее утро пришла Шачи Деви, и Махапрабху дней десять-двенадцать провел в Шантипуре, проводя киртаны.

Что такое настоящий Вриндаван? Это ступень сознания. Каждому уровню сознания соответствует своя субъективная реальность. Причина всему — воля Бога. Он — субъект, и Его сила и свободная воля полностью самодостаточны. Господь сказал: «Да будет свет» — и появился свет. Он сказал: «Да будет вода» — и появилась вода. Он сказал: «Да будет земля» — и появилась земля. Если более высокий субъект, подобно гипнотизеру, захочет заставить более низкий субъект что-либо увидеть, последний обязательно увидит это. Мы все живем в субъективном, воображаемом мире, но выше сферы воображения есть сверхсубъективный уровень реальности. Кришна открывается тому, кто развил чистое сознание. На ступени чистого сознания можно понять истинную природу субъективной реальности (саттвaм̇ виш́уддхам̇ васудeвa-ш́абдитам).

Чтобы показать нам, что Вриндаван везде, Махапрабху, исполненный божественного экстаза, странствовал тут и там. Когда Он встретился с Aдвaйтой Прабху, Тот сказал Ему: «Когда Ты говоришь, что идешь во Вриндаван, Ты, должно быть, шутишь. Где Ты, там и Вриндаван. Мы знаем это на опыте. Когда Ты говоришь: „Я иду во Вриндаван“, то за этим кроется кое-что очень необычное. Ты говоришь так, только чтобы мы поняли, насколько велик Вриндаван».

Вриндаван, наивысший уровень Божественного, — это ступень сознания. Выше Вайкунтхи, сферы благоговейного трепета и почтения, находится Вриндаван — земля непринужденности и божественной любви. Уникальная черта обитателей этого высшего из миров сознания заключается в том, что они не чувствуют, что находятся в царстве Бога. Это апракрита — надмирный уровень.

Знание можно подразделить на пять категорий. Низшее знание — это то, которое мы приобретаем посредством чувств. Оно называется пратьякша. Это первая ступень. Следующая, более высокая ступень знания — это знание, которое мы получили не с помощью собственного чувственного опыта, а путем обобщения опыта других (парокша). Например, ученые обладают каким-то опытом, и мы получаем знание из их находок и открытий.

Третья ступень — это знание, превосходящее человеческий опыт (апарокша). Ему соответствует состояние, напоминающее глубокий сон. Проснувшись, мы говорим: «Я хорошо выспался — сон был очень крепкий». Но когда мы погружены в глубокий сон без сновидений, то не сознаем этого состояния. Пробуждаясь от такого сна, мы как-то описываем этот опыт, но все это очень смутно. Такова апарокша — смутный, неясный опыт, когда субъект и материальный объект соединяются, и материальный объект исчезает в субъекте. Именно до этой точки объясняет постепенное развитие сознания великий пропагандист имперсонализма Шанкарачарья.

С другой стороны, великий преданный-ученый Рамaнуджaчaрья, равно как и другие вайшнавские ачарьи, полагает, что выше этого существует еще одна, четвертая ступень. Этот уровень называется адхокшаджа, трансцендентный, или тот, который недосягаем для чувств, будь то грубых или тонких. Мы можем получить опыт этого мира, только если он по собственной свободной воле низойдет на наш грубый уровень сознания. Если он устранится, то нам не на что надеяться, — нам его не найти. Нельзя заявить, что Абсолютная Истина находится под контролем нашего знания. Подобные оценки были бы вздорны. Она независима. Она может низойти по собственной свободной воле, и тогда мы получим опыт высшего царства, но стоит ей самоустраниться, и мы теряем все — мы ничего уже не можем сделать. Мы можем плакать и молиться, но нам не войти туда силой, опираясь на собственные возможности. Таков четвертый уровень сознания: он велик, всемогущ и вдохновляет всех. Мы можем получить опыт этого мира, известного как Вайкунтха — безграничная духовная область благоговейного трепета и мощи, только если он сам нам откроется.

Таков уровень адхокшаджа. Итак, существует пратьякша — непосредственное чувственное восприятие, затем парокша — познание через опыт других, затем апарокша — отрицательный уровень смутного сознания, и, наконец, четвертая ступень — адхокшаджа. Мы находимся как бы под землей. Истинное знание выше, на поверхности, вне нашего опыта. Если мы пробьемся сквозь толщу многочисленных завес, скрывающих от нас Реальность, то соприкоснемся с иным уровнем сознания — это и есть адхокшаджа. Aдхо-кр̣тaм индрийа-джам̇ джна̄н̃aм: aдхокшаджa означает высшее знание, способное силой ворваться в мир нашего чувственного опыта. Это трансцендентное, сверхразумное знание есть четвертая ступень знания. Этот уровень во всех отношениях отличен от нашего. Он никоим образом не похож на этот мир.

Но благодаря «Шримад-Бхагаватам» и Шри Чайтанье Махапрабху мы узнаем, что существует и пятый уровень, который очень напоминает материальный мир, и в то же время нематериален. Он называется апракрита[1]. Это Голока. Такой всесовершенной теистической концепции соответствует только царство Кришны. Главное проявление Абсолюта должно иметь связь даже с низшим уровнем материального творения — оно должно быть способно гармонизировать худшую часть иллюзорного мира. Оно известно как апракрита — надмирное. Вступить в это наивысшее царство можно только через божественную любовь.

Только любовь может возвысить все. Пословица гласит, что любящая мать считает, что у ее ребенка прекрасные лотосоподобные глаза, даже если он слеп. Из-за нежности к ребенку она сама как бы слепнет. Поэтому только любовь может возвеличить все низкое и неприглядное. В лучах любви это становится прекрасным. Такова према, божественная любовь. Доброта и милосердие могут побудить царя играть с детьми на улице. Любовь делает это возможным. На такой ступени исчезает различие между высоким и низким.

Обитатели Вриндавана не думают о себе ничего особенного. Таково гьяна-шунья-бхакти — божественная любовь, которая свободна от всякого расчета и не принимает во внимание даже величие и могущество Господа. Такая преданность превосходит даже уровень Вайкунтхи, и обладающие ею находятся под действием йога-майи — духовной зачаровывающей силы. Именно благодаря особому искусству йога-майи те, кто занимает наивысшее положение, считают себя очень незначительными. Любовь устраняет различия между великим и малым, высоким и низким. Вриндаван как раз и является таким уровнем бытия. Там мы находим преданность, свободную от малейшего следа расчета (гьяна-шунья-бхакти). Обитатели Вриндавана могут вообще не догадываться о собственном высоком положении.

Адвайта Прабху говорит Шри Чайтанье Махапрабху: «Где Ты, там и Вриндаван». Нароттам Дас Тхакур утверждает, что где бы мы ни встретили истинного преданного Кришны, там Вриндаван (йата вaиш̣н̣авa-ган̣a сеи стха̄нa вр̣нда̄вaнa — «Прeмa-бхакти-чaндрикa»). Может показаться, что они живут в сфере обыденного, но все их разговоры и дела так или иначе связаны с Вриндаваном. Тем не менее хотя они и пребывают во Вриндаване, они не чувствуют, что находятся там.

Они не сознают собственного высокого положения. Когда царь не слишком осознает свою власть, он думает о себе как об обычном человеке. Тут мы находим нечто подобное. Великого врача любовь к больному может заставить выполнять работу простого медбрата. Из любви и нежности к больному он может взяться за такой малопрестижный труд, и, тем не менее, он велик. Таким же чудесным свойством обладает жизнь во Вриндаване. Она велика без духа и внешних атрибутов величия. Хотя обитатели Вриндавана по-настоящему велики, они кажутся совсем простыми. Могущество, предстающее как нежность, любовь и скромность — вот что такое Вриндаван. И такова же Навадвипа.

«Шримад-Бхагаватам» и Шри Чайтанья Махапрабху говорят, что Вриндаван — это самое лучшее, самое прекрасное место, где только можно жить. Там Всевышний, Господь Кришна, и гопи живут в лесу. Мы не найдем там величия или больших зданий, но если мы по-настоящему разбираемся в том, что такое величие, то увидим его во Вриндаване. Если судить беспристрастно, то положение Их очень высоко, но из-за Их скромности кажется, что Они опустились на нашу ступень. Жизнь, которую мы находим во Вриндаване, необычайно сладостна и прекрасна. И Махапрабху пришел, чтобы, с помощью «Шримад-Бхагаватам», показать это нам. Кришна — Господь той земли, и коровы, холмы, леса и река Ямуна создают там благостную атмосферу.

Махапрабху принял санньясу, чтобы научить нас всему этому, взять нас под Свое покровительство и навеки поселить в той стране. Он говорит, что на самом деле наше истинное «я» живет на том уровне, но, к несчастью, наше сознание обратилось вовне. Теперь мы находимся в плену у материального аспекта творения и думаем, что страдаем. Но все это иллюзия. Нам нужно избавиться от этой мании. Мания означает безумие, и сейчас мы одержимы определенного рода безумием. Мы сосредоточились на этом мире в точности как сумасшедший, который покинул свой дом и бродит по улицам в поисках обрывков бумаги и тряпья. Но когда наше безумие пройдет, мы пробудимся в собственном доме.

Надо вернуться обратно к Богу — домой. Шри Чайтанья Махапрабху говорит: «Твой дом — в прекрасной стране. Ты должен поставить себе целью ее достичь. Почему ты все время страдаешь от войн, эпидемий, землетрясений, болезней, воровства, разбоя и борьбы с окружающими? Причина всего этого в том, что ты отождествляешь себя с материальным миром, а также с телом из плоти и крови. Вспомни же забытую дорогу домой и возвращайся». Вот что необходимо. Наша родина так прекрасна! Шри Чайтанья Махапрабху принял санньясу исключительно ради нас, чтобы вернуть нас домой, где мы будем окружены домашним уютом и лаской. Если мы хоть немного ценим домашний уют, то не можем не отдать должного такой перспективе, — ведь там нас ждет дом, наш нежный дом. Приняв санньясу, Шри Чайтанья Махапрабху внешне очень немилосердно поступил по отношению к Своим преданным и к Своей семье, но Его решение преследовало только одну цель — забрать нас домой. Чтобы сделать радость встречи подлинной, Шри Чайтанье Махапрабху было необходимо показать Своим преданным и родственникам, что такое разлука. Разлука и единение содействуют друг другу. Санньяса Махапрабху, Его отречение — это великая трагедия разлуки.

(продолжение следует)

 


[1] Слово апракрита, употребленное здесь, в оригинале пишется а̄пра̄кр̣та, и его следует отличать от апра̄кр̣та — «нематериальный». Долгое «а» в начале слова указывает на наличие какого-либо признака, его избыточность и т. п. Таким образом а̄пра̄кр̣та значит примерно «подобный материальному, совсем как материальный» и т. п. (прим. перев.).

 

Главная | Миссия | Учение | Библиотека | Контактная информация | Вьяса-пуджа
Пожертвования